Гензель и Гретхен

[Mih]

Гензель и Гретхен

Вся эта история началась с того, что в один из воскресных дней юная Гретхен, как обычно, торговала на базаре пирожками. Напротив неё стоял юный Гензель. Он, не отрываясь, глядел на прелестную Гретхен и принюхивался к горячим пирожкам. Рассудительный Гензель размышлял о том, что было бы разумным не тратиться на всякие там пирожки, а постепенно копить денежки на свадьбу. И тогда со временем он сможет жениться на столь соблазнительной Гретхен, которая и будет печь ему эти самые пирожки.

Гретхен же, якобы ненароком распахнув ворот, старательно показывала Гензелю пышные свои прелести и при этом жеманным голоском старалась уломать его купить пирожок-другой. Розовые её сосочки щекотал лёгкий ветерок и взгляды зевак, слонявшихся по базарной площади. Гензель с большим аппетитом глазел и на пышные белые груди, и на корзинку с пирожками, но на уговоры, увы, так и не поддавался. И по мере того, как остывали пирожки, начинало припекать пухлую попку незадачливой торговки.

Опять я ничего не продам - думала Гретхен, со странным наслаждением вспоминая розги почтенной своей хозяйки. Судьба уличной торговки никак не позволяла ей забыть жгучий вкус прутьев орешника, но зато предоставляла прекрасную возможность привыкнуть к розгам и даже их полюбить. Короче говоря, торговля, как всегда, шла из рук вон плохо. Но хозяйка была добра и после жестокой порки не выгоняла зарёванную Гретхен с голой попой на улицу, а, поцеловав бедняжку в лобик, угощала её нераспроданными пирожками. В результате Гретхен полюбила свою хозяйку, как родную маму и уже не представляла себе жизнь без постоянной порки. Каждый раз после наказания она, стоя на коленках, целовала измочаленные розги и поровшие её хозяйские ручки, благодаря доброго боженьку за ниспосланную ей благодать.

Тут раздался тяжёлый стук копыт - это возвращался с охоты старый барон Краккенштукер. Кряхтя и сопя, с помощью слуг он слез с лошади и направился было к табачной лавке, но тут на глаза барона попалась незадачливая Гретхен, безуспешно пытавшаяся соблазнить прижимистого Гензеля. Слышь, девка, и мне сиськи покажи! - сиплым голосом распорядился старик. Тут, видимо, Гретхен попала под хвост какая-то вожжа - она, обернувшись к барону задом, расставила ножки, задрала на голову юбку и, нагнувшись, показала господину Краккенштукеру изрядную свою задницу, а заодно и другие, соседствующие с ней части тела. Все вокруг затаили дыхание. Наверное, всё бы обошлось хорошо, барон уже было пустил слюну и Гретхен наверняка бы отделалась всего лишь парой-тройкой звонких шлепков по голой попе.

Но в это время под помостом незаметно вылез из какой-то подземной дыры старый чёрт Тойфель. Он поглядел на всю эту картину, ухмыльнулся и тихонько щёлкнул пальцами. Тут же Гретхен неожиданно для себя самой оглушительно пукнула, потом ещё раз, а затем выдала целую тирольскую трель - причём всё это получилось как будто бы специально для господина барона. Народ тут же заржал и захлопал в ладоши. Оскорблённый барон побагровел и хрипло захрюкал, не находя от возмущения слов. Сопровождавшие его слуги, за долгие годы привыкшие понимать хозяина с полуслова и даже с такого вот нечленораздельного звука, тут же скрутили нахалку и над голой задницей взвилась плеть.

Гретхен даже не думала сопротивляться. Во-первых, это было абсолютно бесполезно и только усугубило бы её и так незавидное положение. Во-вторых, Гретхен с перепугу так захотелось отведать настоящую плётку, что аж зачесались ягодицы. И, в-третьих, было жутко интересно узнать, насколько горячее после плётки покажутся ей хозяйкины розги. Почуяв возбуждённые взгляды толпы, Гретхен призывно повиляла попой и приготовилась к порке.

Гензель, конечно же, всегда мечтал как следует выпороть Гретхен плёткой по голой попе - естественно, когда она станет его законной женой. Но чтобы это у всех на глазах делали какие-то слуги старого барона?! Несмотря на свою прижимистость, Гензель обладал отважной и романтичной натурой. Постойте! Постойте! Лучше накажите меня вместо неё! - и Гензель геройски устремился под плеть, сдёргивая на ходу штаны.
Ты так любишь эту девку? - удивлённо спросил господин Краккенштукер. Да!!! - набрав в лёгкие побольше воздуха, крикнул Гензель на весь базар и гордо выпятил задницу. Это моя невеста и я готов ответить за все её проступки! - благородно добавил он.

Ну, ну - хмыкнул барон. Тут же резвые его слуги связали Гензеля верёвкой и усадили голой попой прямо на верхушку высокого каменного столба. Сидеть там было, скажем так, крайне неудобно. Под весом упитанного Гензеля его попа всё время пыталась поглубже насадиться на столб, но форма и толщина столба не позволяли этого сделать. В результате Гензель сидел как на углях. Кроме того, ему приходилось удерживать равновесие, чтобы не грохнуться головой вниз на каменную мостовую и это елозенье заметно добавляло мучений.

Пороть невесту без пощады и жалости, пускай женишок полюбуется! - распорядился старый барон.

Шайзе! - в сердцах сплюнула Гретхен. - Эх, а как ведь всё хорошо начиналось... Вот ведь болван, чёрт бы драл его с этим дурацким благородством! Уж лучше бы пирожков вовремя купил. Ишь, сидит себе на столбе, ножки свесил. Вот хрен я теперь за такого идиота замуж пойду. Да барон наш, старый козёл, и то был бы милее. Ну ладно, хоть высекут от души - и добрая Гретхен, виновато улыбаясь, старательно выпятила попу. Толпа затаила дыхание, Тойфель под помостом в предвкушении чесал мохнатое брюхо, сидевший на столбе Гензель крепко зажмурился от ужаса. Засвистела плеть, Гретхен взвыла и пронзительно заверещала. До вечера было ещё далеко.

Послесловие

Неожиданно попалась картинка насчёт на столбе сидеть.



Только у Гензеля столб повыше был, чем этот конус - ноги до земли не доставали. И сидел он там голой попой, со спущенными штанами. Хорошо ещё, что столб попался, а не кол какой-нибудь - на этом бы вся сказочка и кончилась бы. А так, глядишь, он уже и на Гретхен женился. Ещё и барона на свадьбу позвали, и добрая Гретхен наконец-то при всех показала ему сиськи, а молодой муж, как положено, потом её за это как следует высек. И будут жить они долго и счастливо. А чего ж не жить-то, когда по всей округе сплошь заросли орешника. Знаете, какие из него отменные розги получаются? Да вы сами попробуйте, наверняка понравится!

Конечно же, была на свадьбе и хозяйка Гретхен. И сидела она на самом почётном месте, рядышком с господином бароном Краккенштукером, сияя как надраенный медный таз. Ну просто любо-дорого смотреть, уж как все ей были рады! Говорила, глядя на Гензеля со счастливой улыбкой - вот как славненько получилось, парнишка-то ой как в хозяйстве пригодится! Заместо сыночка мне будет. Облизываясь и потирая руки, хозяйка смотрела на молодых так многообещающе, что задницы начинали чесаться не только у Гензеля с Гретхен, но и вообще у всех присутствующих. То-то весело было!

До чего ж всё-таки милая, славная женщина! Все-то её обожают, даже сторож на нашем рынке - и то шапочку свою снимает и раскланивается. Уж на что он злодей и разбойник, а вот нате... Кстати, сторож этот раньше служил при городском магистрате экзекутором, да проштрафился - какую-то знатную даму при всём честном народе не по попе, а совсем по другому месту выпорол. Она потом долго судилась-рядилась, и в конце концов добилась своего. Перепороли её по новой, как положено - по заднице, да ещё и в двойном размере, в качестве моральной компенсации. А экзекутору после этого дали отставку. Кстати, зря - хоть и дрянной он человечишка, но зато порол отменно. Говорят, аж сама бургомистрова жёнушка, когда-то его розог отведавши, заявляется теперь к нам на рынок инкогнито, тайно привозит свою задницу. Уж больно ей это дело понравилось...

Кстати, из почётных гостей, кроме старого барона и хозяйки, был на свадьбе ещё и какой-то учёный философ - то ли чей-то там дальний родственник, то ли просто знакомый. Всё размышлял о недавних событиях, логику искал, рассуждения свои на салфетках записывал. Вот, говорит, показала Гретхен Гензелю сиськи и ничего ей за это не было. А барону не показала - и её за это высекли. А потом, наоборот, показала - так её и за это тоже высекли. Вот просил Гензель, чтобы лучше его высекли, но остался непоротым. Гретхен же ничего не просила, а отодрали её, как сидорову козу... И тут как хлопнет себя по лбу - ба, да это ж диалектика!
Ja, ja, Dialektik! - проснулся старый барон и немедленно по этому поводу тяпнул стопку шнапса.
Ах, какой вы умница! - со страстью поддержала философа хозяйка, обхватив обеими руками двухлитровую пивную кружку.
Гретхен же, внимательно слушая все эти рассуждения, никак не могла понять, высекут её прямо сейчас или чуть погодя, но на всякий случай, хихикая, принялась задирать свадебное платье.
А пока окончательно запутавшийся Гензель чесал в затылке, из-под стола вылез старый чёрт Тойфель.
- Вот ведь чертяки, меня-то и не пригласили... А ведь кто-то совсем недавно просил кого-то выдрать. Нет-нет, теперь не отвертитесь, люди-то всё слышали, соврать не дадут!
И на этих самых словах у Гензеля тут же сами собой свалились штаны. Засвистели розги, захихикала невеста, а гости, раскачиваясь в такт, дружно захлопали в ладоши. Ох, и досталось тогда жениху! А вас, дорогие мои, ещё ни разу чёрт не драл? Ну ничего, не переживайте, всё ещё впереди. Уж можете мне поверить, таких жгучих розог вы в жизни своей не пробовали!

[Mih]

(перенесено в послесловие к исходному тексту)

[Mih]

Дополнил исходный текст - там послесловие появилось.