Кай, Герда, его Королева и её Разбойница

[gudzak]

Герда медленно шагала по пустоши, покрытой снегом, ежась от порывов ледяного ветра. На мгновение она остановилась и подняла руки, чтобы поправить воротник шубки. Натянувшаяся ткань платья пробудила волну боли на исхлёстанной коже. Прошлым вечером финская ведьма, маленькая пожилая женщина с каменным бесстрастным лицом и растрёпанными волосами, отвела Герду в баню, несколько раз намылила её и облила горячей водой. При этом ведьма что-то бормотала про предназначение, преодоление и превращение, а затем перевернула расслабившуюся Герду на живот, вытащила из бадьи пук мокрых прутьев и долго, больно хлестала её от затылка до пят. Герда растерянно вздрагивала и тихо всхлипывала, крепко вцепившись в края лавки. Количества ударов она сосчитать не смогла, поэтому записала в блокнотик лишь: «порка прутьями от финской ведьмы, долго и больно».
Утром ведьма сунула Герде в котомку несколько полосок вяленого оленьего мяса и фляжку с травяным настоем, а затем махнула рукой в сторону пустоши. Герда вздохнула и побрела в указанном направлении, проваливаясь в снег по щиколотку. Внутренне её согревала надежда, что сегодня она наконец-то достигнет цели многолетних поисков, вот только она уже и сама не могла объяснить себе, что же она будет делать, когда дойдёт до замка и зачем вообще когда-то отправилась в этот путь. Она попыталась вспомнить город своего детства – старый, с домами словно вросшими в землю, но такой красивый и уютный, что когда перед её внутренним взором проплывали воспоминания о нём, у Герды перехватывало дух.
Она попыталась вспомнить их с Каем комнатки в мансардах двух соседних домов, узкий желобок, что разделял их и, самое главное, самое драгоценное воспоминание – два куста роз, что каким-то чудом удалось вырастить в том самом желобке между окнами. Только вот сейчас всё это казалось таким далёким и чужим, что даже не верилось: существовало ли это всё – дома, мансарды, розы - на самом деле или Герда просто вычитала о них в книжке или увидела на картинке.
Где-то через час пути уставшая, озябшая Герда дошла до огромного дуба, росшего на невысоком холме. Она села возле ствола, хоть немного прикрывавшего от ветра, достала полоску оленьего мяса и начала её жевать. Тут же над её головой захлопали крылья. Герда взглянула вверх и увидела, как на ветку приземлился ворон.
- Что ж, привет, дружочек, - сказала Герда, - давно не виделись. А ты тот же самый? Или его сын? Или родственник? Вы ведь живёте долго, так что, может, и тот же самый. Что, мяса хочешь?
Она отщипнула небольшой кусок оленины и бросила на снег. Ворон охотно слетел с ветки и принялся клевать мясо, косясь на Герду недобрым взглядом.
- А помнишь, как ты меня провёл во дворец, к Принцу и Принцессе? Сколько же лет прошло...
Герда услышала, как на базаре торговки судачат о том, что Принцессы появился жених, невесть откуда. Молодой, светловолосый, симпатичный. То ли и правда принц из далёкой земли, то ли какой-то мошенник, выдающий себя за принца.
- Это Кай, - сказала себе Герда, - наверняка он. Та страшная женщина с ледяными глазами выбросила его из саней, а Принцесса подобрала. Обогрела, приютила. А теперь хочет за него замуж выйти.
Сейчас она не могла вспомнить, с чего вдруг сочинила такую глупую историю. Наверное, из-за детской наивности и простодушия. А ещё из-за тех волшебных сказок, что ей когда-то читали родители на ночь, сказок, в которых персонажей всегда сводила друг с другом какая-нибудь случайность. Она тогда слишком уж сильно верила в то, что найти Кая будет легко и просто, а потому велась на слухи и обманывала себя.
Когда Герда оказалась перед дворцом и увидела суету, творящуюся вокруг, увидела стражу возле парадных ворот, увидела разряженных придворных, то растерялась, не понимая, как проникнуть внутрь. Тут-то её и выручил ворон. Он слетел с дворцовой стены, покружил над Гердой, так низко, что ветер от его крыльев взметнул ей волосы, а потом полетел куда-то в сторону. Герда доверчиво пошла за ним. Ворон привёл её к дальнему боковому входу, куда заносили продукты для кухни.
Герда тихо прошмыгнула следом за слугами, прошла через кухню в длинный коридор, где она и притаилась за пыльной портьерой в оконной нише до вечера. Когда беготня слуг утихла, Герда вылезла из своего убежища и отправилась дальше; она долго бродила по переходам из одного помещение в другое, поднималась и спускалась по лестницам, пока не набрела на череду прекрасно оформленных залов, ведущих к спальне принцессы. Там на широкой кровати под узорчатым балдахином она и обнаружила сплетшихся в объятиях Принца и Принцессу. Герде показалось, что она узнаёт Кая со спины по светлым волосам, она радостно вскликнула. Но когда тот испуганно обернулся и спрыгнул с кровати, она обнаружила, что хоть лицом Принц и похож немного на Кая, но он старше и крепче, и уж точно Кай никогда не смотрел на неё с такой злостью.
- Ты кто? Откуда взялась? – прошипел Принц, подскочил к Герде и схватил её за плечи.
- Я... я ищу Кая!
Герда расплакалась и сквозь слёзы начала рассказывать о том, как женщина в белом платье похитила Кая, увезла его на санях, как она, Герда, отправилась его искать, услышала на базаре о Принце и решила, что это Кай...
- Отпусти её, пожалуйста, - сказала Принцесса, севшая на край постели и укутавшаяся в одеяло. – Ты же видишь, девочка не в себе.
- И что с того? Это не значит, что она может вот так запросто вваливаться к нам в спальню! А её безумие можно запросто вылечить! Крепкой поркой плетью из воловьих жил!
Герда заплакала ещё отчаянней, а Принцесса закатила глаза и воскликнула:
- Каким же ты иногда бываешь злюкой! Иди сюда, девочка, иди ко мне.
Принц отпустил Герду, и та робко подошла к Принцессе и сказала:
- Простите меня, пожалуйста... Я... Я не знала...
- Ой, ты такая миленькая. Конечно, прощу, но сначала... ложись ко мне на колени животиком.
Герда застыла в изумлении, а Принцесса подалась вперёд и прошептала:
- Либо так, либо плётка.
И Герда, всхлипнув, подчинилась.
Принцесса задрала ей юбку, спустила вниз панталончики, занесла руку и громко шмякнула ладонью по обнажившейся поверхности. Герда ойкнула и завиляла задом. Принцесса шлёпала неторопливо, иногда останавливалась, поглаживала кожу, слегка, как будто кокетливо проводила ноготками. Герда всхлипывала и тяжело вздыхала. Кажется, именно тогда, на коленях Принцессы, она впервые подумала, что найти Кая будет не так-то просто... она тогда ещё не знала, насколько пророческой окажется эта мысль.
Тем временем удары Принцессы становились всё сильнее, а рыдания Герды всё громче.
- Вот так! Так! Всыпь этой чокнутой!
Герда повернулась и сквозь слёзы увидела гримасу возбуждения на лице Принца. Сейчас он совсем уж перестал походить на Кая и напоминал скорее сатира, одного из тех, что восхищали Герду на иллюстрациях в книжке сказок.
- Больно! – простонала Герда. – Не надо! Хватит!
Принцесса противно захихикала и отвесила Герде такую порцию быстрых и сильных шлепков, что та зашлась криком и задёргалась так, что слетела с коленей на пол. Принцесса встала с кровати и посмотрела на Принца призывным взглядом. Тот порывисто шагнул к ней, но тут же наткнулся на подвывающую, держащуюся ладонями за ягодицы, в тщетной попытке усмирить горящий в них огонь, Герду, и брезгливо сказал:
- Выметайся!
- Нет, подожди, нам не надо, чтобы она бродила по замку, – возразила Принцесса, взяла со столика рядом с кроватью колокольчик и громко позвонила. Через полминуты в спальню влетела молоденькая симпатичная фрейлина. Судя по растрепанной одежде и покрасневшему лицу звук колокольчика оторвал её от какого-то очень интимного занятия.
- Что это? – грозно вопросила Принцесса, указуя перстом на всхлипывающую Герду.
- А... это... ну..., - забормотала фрейлина.
- Вот так-то ты выполняешь свои обязанности? Гуляешь напропалую, а ко мне в спальню кто угодно может забраться!
- Да я только на минуточку всего-то... отлучилась... по надобности
- Ага, по тебе видно, по какой надобности. Ничего, утром пойдёшь к камер-фрейлине, доложишь о своём проступке, и скажи, чтобы построже с тобой разобралась! А пока бери девчонку, найти, где ей переночевать. Пусть её утром покормят, а потом отправят в сиротский приют.
- Да, Ваше Величество. Всё исполню, Ваше Величество!
Фрейлина схватила Герду за руку и поволокла за собой, и последнее, что она успела заметить – то, что Принцесса сбросила с себя одеяло и кинулась в объятия Принца.
- Откуда ж ты взялась на мою голову? – прошипела фрейлина на ходу.
Герда, всхлипывая, начала заново рассказ про похищение Кая, свои поиски, слухи на базаре... Но фрейлина в ответ больно крутанула её за ухо и с обидой сказала:
- Да ты просто чокнутая! Ну вот, из-за какой-то психички меня завтра высекут! Да пребольно. Знаешь, как наша камер-фрейлина сечёт? Ух, лучше тебе и не знать. По голому телу! Мокрыми прутьями! Со всей силы! До крови! Ну ничего, ничего, знаешь, что в приюте делают с такими красивыми девочками, как ты?
Герда испуганно помотала головой, а фрейлина зловеще рассмеялась.
Ночь Герда провела среди служанок, которые не стали ни о чём расспрашивать, а просто уложили её спать на сундук в углу комнаты. Утром Герду разбудила всё та же фрейлина, отвела на кухню и приказала выдать кусок хлеба и ветчины, а сама ушла. Вернулась она примерно через полчаса, с заплаканными глазами и красным лицом.
- Что, больно было? – спросила Герда с сочувствием. Фрейлина молча вцепилась пальцами ей в ухо и потянула Герду за собой, слегка пошатываясь на ходу и то и дело оглаживая заднюю часть юбки свободной рукой. Глядя на страдания фрейлины, Герда от всей души порадовалась, что ночью всё обошлось только шлепаньем на коленях у Принцессы, что не досталось ей ни мокрых прутьев, ни плётки из воловьих жил.
На что способна такая плётка Герда, впрочем, позже узнала, хотя и не на собственной шкуре. На городской площади, на высоком помосте именно такой плёткой палач хлестал раздетую догола и привязанную к столбу Разбойницу. Палач бил с размаху, поддавался вперёд всем телом, да ещё и продёргивал плеть на себя. На широкой могучей спине Разбойницы один за другим взбухали ярко-розовые полосы. Она принимала удара молча, почти не шевелясь, и тлишь когда после очередного удара на коже выступила кровь, Разбойница застонала низким глухим голосом.
Палач зачерпнул ковшом воду из бочки и окатил спину Разбойницы, отчего та задрожала и несколько раз переступила босыми ногами по доскам помоста. Палач снова взял плеть, подошёл к своей жертве и с ходу жестоко хлестнул её, но уже не по спине, а ниже, по нетронутым до того ягодицам. Палач расставил ноги пошире, снова взмахнул плетью и с бодрым уханьем ударил несколько раз подряд; Разбойница со стоном дёрнулась вперёд, распласталась по столбу и судорожно сжала половинки зада. Довольный произведённым впечатлением палач немного подождал пока его жертва успокоится и расслабится, а затем продолжил порку, но уже более размеренно, выдерживая паузу после каждого удара. Разбойница от ударов подпрыгивала и виляла могучими ягодицами к большому восторгу толпы. От особо сильных ударов она корчилась и издавала низкий неразборчивый рык.
Герда смотрела на экзекуцию сквозь пелену слёз и вздрагивала при каждом звуке соприкосновения плети и голой кожи. Она трепетала перед Разбойницей с того самого мгновения, как та вытащила Герду из повозки и – недовольная жалкой добычей – хотела зарезать её тут же на месте. Но тут подбежала и вмешалась её дочка, Маленькая Разбойница; она капризно, почти истерично потребовала, чтобы Герду немедленно отдали ей в качестве любимой игрушки. Не чаявшая души в дочери мамаша выполнила просьбу, но впоследствии никогда не упускала шанса ущипнуть, шлёпнуть или толкнуть Герду. Но сейчас, наблюдая за тем, как Разбойница получает по заслугам за то, что творила и с Гердой, и с другими несчастными, попавшимися на её пути, Герда отнюдь не ощущала, что здесь в этот момент творится справедливость и торжествует правосудие. Она видела лишь жестокое истязание немолодой женщины под радостное улюлюкание и подбадривание толпы горожан.
Герда отвернулась от эшафота и посмотрела на стоящую рядом Маленькую Разбойницу. Та застыла на месте, лицо её, всегда такое живое и озорное, стало осунувшимся и бледным, напоминавшим скорее лик статуи, чем человеческий. Герда хотела утешить её, ведь из всех людей, встреченных ею за время поисков Кая, Маленькая Разбойница единственная проявляла хоть что-то отдалённо похожее на сочувствие, хотя и сопровождала его жестокими насмешками.
Всё время, которое Герда провела в лагере бандитов, Маленькая Разбойница держала её при себе и даже укладывала спать в свою постель. Хотя Герду пугала привычка Маленькой Разбойницы размахивать длинным и острым, совсем не детским ножом, а ещё сильно смущала манера обращения с ней как с домашним питомцем, и Герда даже в мыслях не называла ту подругой, а воспринимала скорее как покровительницу или хозяйку, она всё же чувствовала к ней некоторую смутную симпатию. Герде нравились безбашенность и смелость Маленькой Разбойницы, её лёгкое отношение к жизни, весёлость и бурлящая энергичность, те качества, которых отчаянно не хватало самой Герде. И сейчас она чувствовала страдание Маленькой Разбойницы, которая, похоже, впервые в жизни столкнулась с такими обстоятельствами, с которыми не могла совладать. При мысли о том, как тяжело ей сейчас приходится, Герда расплакалась ещё сильнее, и её всхлипывания привлекли внимание Маленькой Разбойницы.
- Ш-ш-ш, - сказала она, подняла связанные верёвкой руки и провела пальцами по лицу Герды, пытаясь утереть её слёзы. – Не плачь, будь сильной. Пусть они видят, как нам на них плевать. Запомни: они могут сделать что угодно с нашими телами, но они никогда не укротят наш дух.
Герда кивнула, но так и не смогла унять плач. И при каждом новом ударе ещё одна слезинка ползла по щеке и капала на платье.
Когда экзекуция закончилась, двое стражников отвязали Разбойницу от столба, подхватили её под руки и утащили с помоста, грубо швырнули в повозку, которая должна была отвезти её в тюрьму, а оттуда с партией заключённых – на каторгу. Герда проводила взглядом Разбойницу, распластанную на соломе внутри повозки, исхлёстанную и судорожно подёргивающуюся от боли. Но тут её и Маленькую Разбойницу толкнули в спины стражники, и девочки послушно побрели назад, в сиротский приют, куда их поместили сразу же после суда над бандой. Напоследок Герда бросила быстрый взгляд на эшафот и увидела, что на столб для порки уселся ворон. И это был тот же самый ворон, что сейчас клевал оленину или очень сильно на него похожий.
Герда достала из котомки фляжку и сделал глоток. Пряный травяной настой обжёг ей гортань, так что Герда закашлялась, но в то же время наполнил теплом её замёрзшее тело.
- Надо встать и идти, - произнесла Герда вслух, непонятно то ли себе, то ли ворону. – До замка совсем чуть-чуть, рукой подать, так ведь? Может, подскажешь куда дальше?
Ворон доклевал мясо, подпрыгнул и взмахнул крыльями, сделал круг над деревом и полетел над пустошью. Герда сделала ещё один глоток из фляжки, поднялась и направилась вслед за вороном. Если верить рассказу Лапландки о пути до замка Снежной Королевы, ей оставалось идти уже не так и долго. Она в очередной раз задалась вопросом, насколько можно верить полученным когда-то наставлениям, впрочем, возвращаться уже не имело смысла, ей оставалось либо найти замок, либо замёрзнуть здесь в пустошах. Герда зябко поёжилась и в очередной раз вспомнила со смешанными чувствами время, проведённое в доме Лапландки.
Когда Герда пришла в тот город, её сразу возле ворот схватили стражники и обвинили в бродяжничестве. На суде она не нашла что сказать в свою защиту, так что её приговорили к порке розгами и колодкам. Герду отвели на площадь, где ей пришлось спустить до пояса платье; городской экзекутор приказал ей поднять вверх руки и привязал их к столбу. Затем он неторопливо достал из деревянного ведра пучок розог, размахнулся и вытянул ими Герду по лопаткам. Герда вздрогнула и закусила губу. На её счастье, экзекутор хлестал вполсилы, жалеючи. И это было настолько заметно, что один из магистратов, стоявших рядом с помостом, возмущённо крикнул:
- ЭЙ, палач! Ты что, не выспался или нетрезв?
Экзекутор опустил розгу, подошёл к краю и с достоинством произнёс:
- Каждый из нас, трудящихся на благо нашего любимого города, выполняет своё предназначение с тем усердием и той квалификацией, коими обладает от природы, а также посредством обучения и обретения опыта. Я, скромный служитель правосудия, произвожу по мере сил предписанные мне обязанности и не сужу о тех постановлениях, что выносят другие служители, а потому попросил бы их оказывать мне в ответ ту же любезность. Если же кто-то ставит под сомнение мои физические возможности, то могу дать ему ответ в любом соревновании, будь то в борьбе на руках или поднятии тяжестей. Если же меня обвиняют в том, что я приступил к выполнению своих обязанностей в состоянии опьянения, могу подойти и дыхнуть ему в лицо, дабы обвиняющий самолично убедился в чистоте и свежести моего дыхания.
В толпе раздались смешки, помрачневший магистрат ничего не ответил экзекутору, а тот, выждав немного, пожал плечами и вернулся к своему занятию. После порки он отвязал Герду от столба, усадил на помост и заковал её ноги в деревянные колодки. Толпа начала расходиться, а Герда с тоской подумала о том, что после ночи в тюрьме её придётся брести в другой город, с отхлёстанной спиной. И ещё сильно повезет, если ей дадут хотя бы кусок хлеба. Но тут на помост вышла женщина, внешне заметно отличавшаяся от прочих горожан. Коренастая, с чёрными прямыми волосами, широкими скулами и приплюснутым носом, она явно происходила не из этих мест. Позже Герда узнала, что когда-то её привёз в город из далёкой Лапландии один из местных купцов, женился на ней, а несколько лет спустя умер, оставив ей приличное наследство.
Женщина подошла к Герде и строгим голосом спросила:
- Хочешь стать моей служанкой?
- Да, - ответила Герда.
- Палач, освободи её!
- Так время-то ещё не закончилось, - пробубнил экзекутор, - пусть посидит...
Женщина недобро глянула на него, и экзекутор, пожав плечами, занялся колодками, бормоча себе под нос:
- А, ладно, ну их всех. Они меня так скоро младенцев пороть заставят и в колодки запихивать.
Лапландка отвела Герду к себе домой и сразу отправила её мыться в большую бочку с горячей водой. Когда Герда, вдоволь насладившись купанием, вылезла из бочки и вытерлась полотенцем, в комнату вошла Лапландка с баночкой в руках. Смущённая Герда потянулась за платьем, но Лапландка остановила её и сказала:
- Я дам тебе новое платье взамен этих обносок, но сначала смажу спину. Повернись-ка!
Герда повернулась к ней, и ладони Лапландки нежными круговыми движениями начали втирать лекарство в рубцы от розог. Герда зажмурилась и тяжело вздохнула.
- Больно?
- Щиплет немного. Но ничего, я потерплю.
- Умница. Хорошая девочка.
Лапландка продолжила движения по коже, и по лёгкой дрожи в её пальцах и участившемуся дыханию Герда заподозрила, что такая забота вызвана не одним только сочувствием, но ничего не сказала своей новой хозяйке.
На следующий день Лапландка рассказала Герде о том, чем та будет заниматься: уборка, готовка, шитьё, покупка продуктов и прочие домашние дела. Вечером Лапландка снова втёрла лекарство в рубцы на спине Герды всё теми же медленными ласковыми движениями, и Герда снова почувствовала напряжение, исходящее от ладоней. Так продолжалось несколько дней, и после очередного лечения Лапландка сказала:
- Всё, спина зажила. Больше не буду мазать.
В её голосе звучало столь явное сожаление, что Герда не выдержала и тихо рассмеялась.
- Что такое? Не нравится моя забота? – грозно спросила Лапландка.
- Нет... я просто..., - в замешательстве пробормотала Герда, - то есть я... не знаю...
Лапландка приобняла её за плечи и прошептала на ухо:
- Что? Совсем-совсем не нравится?
- Ну..., - Герда сглотнула, чувствуя, как её лицо заливается краской, - может... чуть-чуть.
Лапландка довольно рассмеялась в ответ. И Герда ничуть не удивилась, когда через пару дней, возмутившись какой-то незначительной оплошностью на кухне, Лапландка задрала на Герде юбку и крепко отдубасила деревянной лопаткой, а потом всё так же нежно и аккуратно смазывала ей ягодицы мазью каждый день до тех пор, пока синяки не сошли с кожи.
Вот так потянулась день за днём её жизнь у Лапландки: бытовые хлопоты, перемежающиеся порками и последующим лечением. За время, проведённое в доме Лапландки, Герда перепробовала несколько ремней разной толщины и жёсткости, розги свежесрезанные и розги, вымоченные в солёном растворе, короткую многоховостую плётку, выбивалку для ковра, а также разные кухонные инструменты - обычно Лапландка хватала первый попавшийся под руку и обрушивала на ягодицы своей служанки.
Герда стоически переносила наказания, и после каждого записывала в книжечку количество ударов. Страницы методично заполнялись одна за другой, и Герда уже сама не помнила, зачем она это делает. Цель её путешествия ушла куда-то в дальние уголки разума, а всё заполнили кухня, уборка, походы по лавочкам и на рынок за продуктами, регулярные экзекуции... но сильнее всего на Герду влияло лекарство Лапландки и её мягкие нежные ладони – волны тепла распространялись по всему телу, вымывали воспоминания; оставались только утихающая боль и успокаивающая нежность прикосновений.
Так продолжалось до того дня, когда Герда по дороге на рынок встретила всё того же ворона. Он слетел с крыши, пролетел над самой головой Герды, взъерошив той волосы ветром от крыльев, снова взмыл вверх, а затем нырнул за угол, на другую улицу, и Герда как зачарованная последовала за ним. Ворон привёл её ко входу в городской парк. Герда прошла через ворота и увидела, что ворон летит дальше, над пустой из-за раннего времени аллеей к большой оранжерее. Ворон сел на крышу оранжереи и испытующе глянул на Герду. Та всё так же заворожённо, словно во сне, вошла внутрь, двинулась вдоль кустов, ведя рукой по листьям, пока не почувствовала внезапный укол. Герда, вырванная болью из своего состояния, посмотрела сначала на каплю крови, выступившую на пальце, затем на то, что стало её причиной – и обнаружила несколько багрово-красных бутонов. Розы! Точно такие же какие росли когда-то, где-то. Они выращивали розы в ящиках, что стояли между окнами мансард. Они... но с кем?
Герда наклонилась и втянула запах так глубоко, как только смогла, и тут же с её сознания как будто схлынула пелена. Боль от укола шипом и запах роз вытеснил тот морок, в котором она пребывала с того дня, как пришла в этот город. Герда вспомнила свою уютную комнатку, папу и маму, кусты роз возле их окна и самое главное: окно в мансарде напротив и того, кто там жил.
- Кай, - прошептала Герда, и слёзы выступили на её глазах. – Как же я могла забыть тебя?
Оглянувшись и убедившись, что её никто не видит, Герда сорвала цветок розы и побежала к выходу из оранжереи, а затем и из парка. И всю дорогу, пока она шла к дому Лапландки, Герда то и дело подносила к носу цветок и ещё больше укреплялась в своём желании продолжать прерванное путешествие.
Лапландка встретила её возле двери и сурово нахмурилась:
- Где продукты? Я тебя зачем на рынок посылала?
Герда немного испугалась, но роза, зажатая в ладони, придала ей храбрости.
- Я больше не хочу служить у тебя. Мне надо идти дальше. Я должна найти Кая и вернуть его.
- Ох, что ты себе в голову втемяшила. Какой ещё Кай? Куда ты собралась его вернуть?
И Герда торопливо, перескакивая с одного на другое, начала рассказывать про старый город, метель, женщину в белом с горделивым застывшим лицом, Маленькую Разбойницу и её злобную мать, морозные узоры на окнах, Принца и Принцессу, загадочного ворона, подсказывающего куда идти, сиротский приют, розовые кусты, внезапную перемену Кая, чародейство и похищение, зиму, которая всё никак не проходит.
Лапландка слушала, раздражённо скривив губы, а когда Герда остановилась, чтобы перевести дыхание, сухо сказала:
- Кажется, я знаю, о ком ты говоришь. Там, где я родилась, эту женщину называют Снежной Королевой. Она живёт в замке на самом краю обитаемой земли, среди снежной пустыни.
- Так значит, я смогу её найти? – воскликнула Герда.
- Найти-то найдёшь, а что потом? Она – могучая колдунья. Как ты её победишь?
- Но я никого не хочу победить! Я всего лишь хочу спасти Кая! Вернуть его домой! Чтобы мы снова вместе выращивали розы.
Лапландка покачала головой в изумлении.
- Что ж, может, такое безвредное и тихое создание, как ты, сможет победить там, где потерпели поражение могучие и достойные. Звучит абсурдно, а, может, потому и окажется истиной. Что же, мне жаль расставаться с тобой, но раз уж ты решила... пойдём, расскажу тебе, как добраться до Лапландии, а оттуда до замка Снежной Королевы. Но сначала, - и в её голосе прорезалось неожиданное лукавство, - распоряжение моё ты ведь не выполнила, продукты не купила. Так что теперь выбирай – ремень, розги, плётка или выбивалка для ковра? А впрочем, чего уж там, напоследок угощу тебя всем понемногу. А может, и помногу...
Герда обречённо последовала за своей хозяйкой. Уйти она смогла только через пару дней, проведённых в постели, лёжа на животе, – так крепко Лапландка расстаралась на прощание.

[gudzak]

Отвлекшись на воспоминания, Герда не сразу заметила, что снежная пустошь сменилось перелеском, через который идёт узкая дорога. Герда прошла по ней среди покрытых инеем и припорошенных сухим снегом деревьев, сквозь морозную тишину застывшего, как будто умершего леса. И вот наконец через пару минут она дошла до просвета и вышла из-под тени перелеска. Перед Гердой открылась ледяная пустыня, сверкающая и слепящая даже в слабых лучах заходящего солнца. Герда поморгала, утерла рукавицей выступившие слёзы и не сразу разглядела на снежном фоне ледяной замок. Он оказался не таким большим, как Герда себе представляла, но в нём ощущалось нечто тревожное, давящее и мертвящее. Герда нервно передёрнула плечами. Сейчас, когда она достигла наконец своей цели, она не чувствовала никакой радости, лишь безнадёжность, давящую усталость и лютый холод
Герда встала возле дерева, прикрывшись от ветра насколько это было возможно, достала полоску оленины из котомки и впилась в неё зубами. Она вспомнила предупреждение Лапландки о том, что перед там, как войти в замок, надо обратиться к самым приятным своим воспоминаниям и закрыть ими свой разум как щитом. И теперь она пыталась сосредоточиться и найти в прошлом хоть что-нибудь такое, что могло хотя бы подбодрить или утешить. Она попыталась вспомнить свой родной город, Кая, мансарду, розовые кусты, но почему-то воспоминания упорно сворачивали куда-то не туда.
Когда их привезли в приют, Герда настолько трепетала от страха, что едва держалась на ногах и судорожно всхлипывала. А вот Маленькая Разбойница, наоборот, влилась в местный коллектив с такой непринуждённостью, как будто с раннего детства скиталась по такого рода заведениям. Другие девочки, маленькие безжалостные хищницы, каким-то бессознательным звериным чутьём сразу же поняли, что с ней лучше не связываться, а вот в Герде сразу почуяли слабость и беспомощность. Одна из девочек больно ущипнула Герду за руку и громко засмеялась, когда та заплакала, но тут же к ним подскочила Маленькая Разбойница, поставила фингал под глазом обидчице и выкрикнула:
- Она – со мной! Кто её тронет – урою!
Прибежавшая на шум надзирательница отхлестала Маленькую Разбойницу тяжёлым кожаным ремнём, и за всё время экзекуции та не вымолвила ни звука и не проронила ни слезинки, чем ещё больше укрепила свой авторитет. Впоследствии Маленькой Разбойнице доставалось на орехи с удручающей регулярностью: линейкой в классе от учительниц, ремнём или плёткой от надзирательниц, ей даже довелось несколько раз побывать в кабинете директрисы и отведать самый страшный инструмент в приюте – печально знаменитый хлыст из китового уса, оставлявший на теле наказуемой багровые рубцы толщиной в мизинец. Всего лишь пять ударов таким хлыстом заставляли любую из воспитанниц реветь белугой и отчаянно молить о пощаде. Любую, кроме Маленькой Разбойницы.
Обычно после наказания она забиралась на постель Герды, задирала форменную юбку, спускала трусики, и Герда осторожными, нежными движениями втирала мазь в повреждённые поверхности. Удивительно, но Маленькая Разбойница никогда не просила о такой услуги ни у какой иной из воспитанниц.
- Свою задницу я доверяю только Герде! – торжественно заявляла она каждый раз, а собравшиеся вокруг девушки в ответ смущённо хихикали. Герда лишь пожимала плечами, в конце концов, ещё с тех времён, когда её схватили и притащили в бандитское логово, она привыкла к тому, что Маленькая Разбойница всё время её высмеивает.
Самой же Герде прилетало намного реже, чем Маленькой Разбойнице. Да, поначалу, когда она ещё не изучила правила жизни в приюте и отставала от других по школьной программе, ей тоже приходилось задирать юбку и получать то линейкой, то ремнём. Но она быстро освоилась и в дисциплине, и в учёбе, так что учителя начали ставить её в пример другим воспитанницам. А по итогам учебного года она заняла третье место по успеваемости, и директриса на торжественном собрании вручила ей в подарок маленькую книжечку для записей.
В тот же вечер Герда в первый раз воспользовалась подарком.
- И что это ты там пишешь? – ехидно поинтересовалась Маленькая Разбойница. – Свои достижения? Полученные пятёрки? Сколько раз подлизывалась к учителям? Сколько похвал получала?
- Нет, - ответила Герда. – Я решила записать все наказания, которая я претерпела пока ищу Кая.
- Но... зачем?
- Когда я спасу Кая, то расскажу ему о том, что со мной происходило всё это время. Сколько я выстрадала ради него, сколько боли перенесла!
- И что дальше?
- Он увидит, как он для меня важен. Он узнает, сколько я пережила. Мы будем вместе, и он будет ценить меня! Всегда!
- Ох, Герда, ты иногда бываешь такая странная.
Каждый раз, как у неё появлялась возможность, Герда шла в приютскую библиотеку и рылась в книгах, пытаясь найти хоть какое-нибудь упоминание о суровой волшебнице в белом платье, что ездит на санях в зимнюю бурю. К её разочарованию библиотека не отличалась книжным разнообразием, в ней в основном хранились учебники и сборники скучных назидательно-моралистических историй. Но всё же в одной старой книге, которая пылилась на самом дальнем стеллаже, куда ставили бесполезную по мнению наставниц литературу, она вычитала про старую северную легенду, в которой упоминались Повелительница Зимы, также именуемая Белая Женщина и Приходящая в Бурю, её Похищенный Спутник и Страдающая Искательница. Легенда излагалась спутано, тон её отличался запредельным пафосом, и едва ли не все слова в ней начинались с заглавных букв (а Герда уже успела уяснить, что и то, и другое служат признаками неуверенности автора в том, что он пишет), но она обрадовалась тому, что у неё появилось хотя бы такое слабое доказательство реального существования загадочной женщины в белом. Она тут же побежала в спальню и пересказала добытые сведения Маленькой Разбойнице.
- Там говорится, что Искательница должна принести Ключ, с помощью которого Спутник решит Головоломку. И тогда произойдёт Великое Деяние, но что за Деяние, к сожалению, не говорится. Вот!
Маленькая Разбойница покачала головой с крайне скептическим видом.
- Если честно, звучит как бред. И что за Ключ такой? А Головоломка?
- Не знаю. Ни малейшего понятия.
- М-да. Жаль. И вообще странно. Почему Ключ у Искательницы? Он должен быть у этого... который Спутник или как там. А у неё должен быть Замок.
- Почему?
- А потому! У него Ключ, у тебя – Замок. Он вставляет свой Ключ в твой Замок, и вы совершаете... как там ты говорила? Великое Деяние?
- Фу, пошлячка! – вскрикнула Герда, неудержимо краснея.
Маленькая Разбойница откинула голову и захохотала – громко и мерзко, с привизгиваниями. Герда почувствовала, как внутри неё поднимается волна гнева, которая вместо того, чтобы как обычно излиться в потоки слёз, превращается в безудержную вспышку ярости. Пальцы её правой руки как будто сами собой собрались в кулак, а рука поползла вверх, в замах от плеча. Но тут Маленькая Разбойница уставилась на неё с таким искренним изумлением, что Герда замерла.
- Ты это что задумала? Ударить меня хочешь?
- Я... я... нет, я просто... я это самое...
- Ну надо же. У нашей розы проклюнулись шипы! Не ожидала от тебя.
Герда опустила руку, чувствуя странное разочарование. Ей хотелось хотя бы раз воздать Маленькой Разбойнице за все её издевательства, но она слишком хорошо понимала, какими могут быть последствия.
- Прости меня, - внезапно сказала Маленькая Разбойница.
- Что?
= Прости, Герда, не надо мне было смеяться. Ты хочешь найти Кая, это твоя цель в жизни. У меня тоже есть цель. Я тоже хочу кое-кого найти.
- Маму?
- Да. Я должна её найти. И вытащить с каторги. Чего бы мне это ни стоило.
Герда села на постель рядом с Маленькой Разбойницей, положила руку ей на плечо и ободряюще сказала:
- Ты найдёшь её. Обязательно.
- Ага. Мне бы только отсюда выбраться. А дальше-то я разберусь.
Герда вздохнула и с внезапным удивлением поняла, что совсем не хочет расставаться с Маленькой Разбойницей. И не потому или, вернее, не только потому, что та защищала Герду от других девушек из приюта, а ещё и потому, что Маленькая Разбойница стала для неё единственным близким человеком. Но самое удивительное - она начала подозревать, что и Маленькая Разбойница испытывает к ней похожие чувства. И как будто в ответ на её мысли та прошептала с болью:
- Я не хочу с тобой расставаться, Герда. Не хочу бросать тебя. Но, пойми, мне надо спасти маму.
Герда молча обняла её в ответ.
Первая попытка побега Маленькой Разбойнице обернулась провалом. В тот день всех воспитанниц собрали в актовом зале. На сцену вышла директриса со злобным выражением на лице, сжимая в кулаке печально знаменитый хлыст из китового уса; двое надзирательниц, кряхтя от натуги, вытащили станок для порки, установили его посередине сцены и встали возле по стойке «смирно». Следом другая пара надзирательниц вытащила на сцену упирающуюся Маленькую Разбойницу, и у Герды заранее начали наворачиваться слёзы на глаза.
- В то время как наш приют обеспечивает вас всем необходимым для жизни: жильём, пропитанием и одеждой..., - торжественно провозгласила директриса. - А также путём обучения, гармоничного воспитания и прививания полезных навыков способствует тому, чтобы вы впоследствии стали полезными членами общества... Отдельные несознательные элементы демонстрируют чёрную неблагодарность, пытаясь покинуть наше обиталище, дабы вести на грязную улицах преступную, низкую, жалкую жизнь...
- Преступную, зато свободную! – яростно выкрикнула Маленькая Разбойница.
Директриса вспыхнула и взмахнула в воздухе хлыстом.
- Молчать!
Но потом успокоилась и как-то нехорошо заулыбалась.
- Конечно же, такое поведение не может остаться без последствий. Поверьте, девочки, мне отвратительна сама мысль о необходимости причинить боль одной из моих воспитанниц...
- Лицемерка! – крикнула Маленькая Разбойница.
-...одной из моих воспитанниц, каждая из которых одинаково дорога для меня. Но, увы, я вынуждена принять меры к исправлению заблудшей души через телесное назидание. И для того, чтобы это назидание послужило общим целям демонстрации того, к чему приводит подобное поведение, я распорядилась провести его публично, в присутствии всех воспитанниц.
Директриса остановилась, чтобы перевести дыхание, а затем продолжила с ещё более зловещим выражением на лице:
- В то же время, зная о той стойкости, которую ты, моя дорогая, проявляешь во время телесного воздействия, я решила дополнить его наказанием твоей сообщницы, которая знала о готовящемся побеге, но не предупредила о нём начальство. Герда! Выйди, пожалуйста, сюда, на сцену, будь добра.
Головы всех воспитанниц как по команде повернулись к Герде, и под сочувствующими взглядами товарок, ощущая дрожь в коленях и пустоту в животе, она медленно, неохотно побрела к сцене.
- Да что такое ты несёшь? – крикнула Маленькая Разбойница и попыталась вырваться, но надзирательницы держали её всё так же цепко. – Герда здесь ни при чём! Она ничего не знала! Я всё сама! Только сама!
- Отрадно слышать, что ты пытаешься защитить свою сообщницу, но это не сможет остановить карающую длань правосудия!
Герда поднялась на сцену, едва не споткнувшись, и тут же её подхватила под локоть одна из надзирательниц, стоявших рядом со станком для порки, и прошептала с неожиданным сочувствием:
- Держись, девочка.
Директриса всё также торжественно объявила:
- Дабы преподать виновным достойный урок, я лично сейчас при всех отсчитаю каждой двадцать ударов хлыстом по голому телу!
Герда почувствовала, как её сердце проваливается куда-то в желудок, так что ей пришлось даже опереться на руку надзирательницы. По рядам воспитанниц прошёл шепоток ужаса. Маленькая Разбойница закричала:
- Ты с ума сошла, старая карга? Ты же её до смерти забьёшь!
Директриса махнула хлыстом, указывая на станок.
- Привязывайте её!
Надзирательницы подхватили не сопротивляющуюся Герду и растянули её на станке. Затем они привязали её руки и ноги и широким ремнём перетянули талию. Герда лежала, распластавшись, не способная пошевелиться и заранее впав в полубессознательное состояние. Директриса подошла к станку, задрала юбку на Герде и спустила с неё трусики.
- Нет! Прекратите! – завопила Маленькая Разбойница ещё громче.
Директриса встала рядом со станком, подняла руку и слегка похлопала хлыстом по ягодицам Герды, вымеряя дистанцию. Герда непроизвольно сжала половинки в ожидании жгучей боли.
- Расслабься, девочка, будет легче, - промурлыкала директриса с нескрываемым удовольствием. – Ну что, готова?
Герда хотела ответить, что не готова и никогда не будет готова, потому что к такому подготовиться нельзя, но не успела даже раскрыть рот, как хлыст взлетел в воздух, а затем впился в её плоть всей своей жёсткой ребристой поверхностью. Боль прокатилась по телу Герды до самых кончиков пальцев, мускулы судорожно сжались, а из лёгких как будто вышибло воздух и перехватило дыхание. Все те жуткие описания ощущений от директорского хлыста, которая она слышала раньше от захлёбывающихся в рыданиях товарок, как оказалось, не передавали и сотой доли той невыносимой боли, что накрыла её страдающее тело.
Тем временем директриса, не дождавшись от Герды крика, взмахнула хлыстом с ещё большей силой и обрушила его на ягодицы жертвы. Хлыст прочертил новую полосу боли, наложившейся на боль от предыдущего удара, и тут Герда всё-таки ухитрилась втянуть в лёгкие и издала пронзительный тонкий вопль. В ответ до неё донёсся возмущённый крик Маленькой Разбойницы, перешедший в неразборчивые, но очень энергичные ругательства. Директриса поморщилась и недовольно сказала:
- Подожди, и до тебя очередь дойдёт, мерзавка.
Она снова взмахнула хлыстом и нанесла уже третий удар, лёгший пониже двух предыдущих, на границе между ягодицами и верхушкой бёдер. Герда ответила на удар визгом, всё её тело конвульсивно сжималось и разжималось, а из глаз лились потоки слёз.
- Ну что за недостойное поведение! – выговорила ей директриса. – Наша воспитанница должна вести себя с куда бОльшим терпением и достоинством. Видно, у тебя недостаточно опыта, но не беспокойся, я им тебя обеспечу.
- Тебя бы саму так, сука! Саму хлыстом выдрать! – крикнула Маленькая Разбойница, судорожно извиваясь в руках надзирательниц.
Директриса нанесла новый штрих на краснеющее тело Герды, а затем, не дав той прочувствовать боль, хлестнула ещё раз. На мгновение сознание Герды помутилось, она с облегчением подумала, что сейчас отключится и дальше ей уже будет всё равно, что делают с её бесчувственным телом. Но нет, спасительный обморок к ней так и не пришёл. А вместо него прилетел новый удар. Хлыст лёг на один из предыдущих рубцов, и Герда отреагировала ещё более истошным воплем. Следующие два удара подняли её на пик боли, но дальше силы её оставили, мышцы расслабились, и от девятого удара она лишь вяло пошевелилась и застонала, не способная даже кричать.
- Ты её убьёшь! Убьёшь! – в истерике вскинулась Маленькая Разбойница. Директриса покосилась на неё, но ударила слабее, как бы нехотя, остановилась и начала рассматривать зад наказуемой. На попе и ляжках Герды вспухли жуткие сиреневые рубцы, в одном месте, где они пересеклись, выступили капли крови.
- Что же ты неженка-то такая! – с укором воскликнула директриса. – Всего-то десять ударов, а кожа уже лопается. Как ты вообще на свете-то живёшь с такой тонкой кожей!
- Да! – крикнула Маленькая Разбойница. – Да, Герда очень нежная! И хрупкая! И слабая! Девочки, подтвердите! Скажите ей!
По рядам воспитанница прошёл глухой недовольный ропот. Директриса подошла к краю сцены и грозно посмотрела в зал. Кое-то тут же опустил глаза, но большинство девочек ответило ей прямыми и неприязненными взглядами.
- Вот! – Маленькая Разбойница почувствовала перемену атмосферы и поспешила закрепить успех. – Все подтверждают! Все Герду любят! Знают, что она мухи не обидит! А вы её хлыстом!
Директриса явно заколебалась. К ней подошла одна из надзирательниц, почтительна взяла за локоть и что-то тихо зашептала. До Герды смутно донеслось: «...примерная ученица ...могла же и не знать... а если попечителям расскажут...». Директриса слушала, кривя лицом, потом решительно повернулась к Маленькой Разбойнице и сказала:
- Раз ты так переживаешь за свою подругу, примешь её оставшиеся удары на себя?
- Да! Конечно! Можете меня хоть на ремни резать, только Герду не мучайте!
- Отвяжите её, - скомандовала директриса надзирательницам. – И отведите в спальню.
Надзирательницы синхронно расстегнули ремни на запястьях и щиколотках Герды, та попыталась слезть со станка, вытирая слёзы ладонью, но обнаружила, что конечности её не слушаются. Надзирательницы стащили Герду со станка, одна из них попыталась натянуть её трусики на избитое тело, но Герда от первого же лёгкого прикосновения ткани к рубцам выгнулась дугой и пронзительно запищала, так что надзирательница поспешно вернула трусики обратно на колени. Герда кое-как с трудом двинулась по сцене, согнувшись чуть ли не пополам, хныча и спотыкаясь о висящие на колени трусики. Выглядела она настолько жалко, что директриса раздражённо крикнула:
- Да что вы смотрите! Просто отнесите её!
Надзирательницы подхватили Герду под локти и быстрым шагом устремились к выходу, рассекая толпу воспитанниц. Девушки смотрели на Герду с сочувствием, некоторые всхлипывали, потрясённые сценой жестокого наказания, некоторые возмущённо ахали, увидев вблизи жуткие последствия хлыста.
В спальне надзирательницы грубо бросили Герду на кровать и ушли. Лежа на животе и корчась от боли, она очень осторожно попыталась прикоснуться к избитым ягодицам, провела пальцами по вздувшимся рубцам и тут же отдёрнула руку. Герде показалось, что всё её существо сосредоточилось в пылающих нижних сферах, как будто всё то, что с ней происходило, вело только к этому – лежать с голой исхлестанной попой на убогой кровати в убогой спальне убогого сиротского приюта. И она зарыдала ещё сильнее, уже не столько от боли, сколько от нарастающей обиды на приют, директрису, надзирательниц и на Маленькую Разбойницу. Хотя ей было страшно даже подумать, как та перенесёт целых тридцать ударов ссаживающим кожу хлыстом, Герда всё же испытывало некоторое злорадство при мысли о том, что та, кто называла себя её подругой, но вела себя по отношению к ней скорее как хозяйка и повелительница, теперь получает по заслугам. И за то, как обращалась с Гердой в разбойничьем логове, и за то, как вела себя в приюте, и за глупую попытку побега.
Спустя продолжительное время, которое Герда провела всё в тех же безостановочных рыдала, за дверью раздался медленно нарастающий шум шагов и возбуждённых голосов. Герда неохотно подняла голову и увидела, как в спальню влетели девушки и начали выстраиваться в две шеренги вдоль прохода. Шум умолк, и в торжественной тишине, меж замерших в почтительном напряжении товарок, в спальню вошла Маленькая Разбойница. Шла она медленной, как будто деревянной походкой, слегка припадая на правую ногу и кривясь на каждом шаге. Лицо её побледнело, на прокушенной нижней губе проступила кровь, а глаза лихорадочно блестели, но в них не было видно даже намёка на слёзы. Герду почувствовала одновременно и гордость за то, как стоически выглядит Маленькая Разбойница, и жалость к ней, и презрение к себе за то, что так недостойно визжала и рыдала на станке и за то, что позволила допустить в свои мысли хоть толику злорадства от мучений подруги.
Маленькая Разбойница кое как дохромала до постели Герды и осторожно, бочком, прилегла рядом с ней.
- Мазь! – потребовала она командным тоном, вытянула руку и щёлкнула пальцами. Одна из девушек тут же кинулась к шкафчику, достала оттуда тюбик с мазью, подбежала и почтительно вложила его в ладонь Маленькой Разбойницы. Та открыла тюбик, выдавила мазь на ладони и уже хотела приступить к лечению, но остановилась, посмотрела на окруживших кровать и смотрящих на неё с восторженным трепетом воспитанниц и сказала непререкаемым тоном:
- Оставьте нас!
Девушки послушно, как отара овечек, подчинившихся приказу пастуха, вышли из спальни. Маленькая Разбойница очень-очень аккуратно положила ладони на ягодицы Герды и начала медленно растирать мазь по коже. Но как она ни старалась, пальцы её оказались слишком сильными и грубыми для такой деликатной работы. Герда напряглась и вытянулась в струнку от новой волны боли.
- Подожди, сейчас станет легче, - ободрила её Маленькая Разбойница. Герда собралась с силами и прошептала:
- Спасибо.
И тут она неожиданно услышала звуки, которые никак, никогда и ни за что на свете не вязались с её представлением о Маленькой Разбойнице – судорожные всхлипывания. Герда резко повернулась и, к своему безграничному ужасу, увидела, что Маленькая Разбойница действительно плачет. Герда на мгновение подумала, что всё произошедшее с ней сегодня и происходящее сейчас – просто кошмарный сон, но нахлынувший приступ боли от изменения положения тела тут же опроверг эту мысль.
- Ты это... чего? – спросила Герда шепотом, и подумала, что, может, Маленькая Разбойница попросту окончательно свихнулась от шока после жестокой порки и упорного стремления побороть боль любой ценой, и теперь она может запросто кого-нибудь прирезать или поджечь приют. Герда в отчаянии уже думала, не стоит ли закричать и позвать на помощь надзирательниц, но тут Маленькая Разбойница вытерла слёзы тыльной стороной руки и сказала:
- Прости меня, Герда. Прости, что так вышло.
- Ээээ... Подожди. Ты только не плачь. Не стоит. Тебе не идёт.
Маленькая Разбойница шмыгнула носом и попыталась улыбнуться, но улыбка получилась скорее похожей на гримасу.
- Я же не знала, что эта грымза решит тебе избить.
- Конечно, не знала. Кто ж мог о таком знать?
- Но всё равно – прости.
- Прощу, но только при одном условии.
- Каком?
- В следующий раз ты возьмёшь меня с собой.
- Уверена?
- Да.
- Ладно. Но и ты запиши в свою книжечку те удары хлыстом на моё имя. Буду тебе должна. И пообещай, что вернёшь этот должок как только сможешь.
- Эммм..., - Герда очень смутно представляла себе, как сможет вернуть Маленькой Разбойнице удары, полученные от директрисы. Но спорить не было сил, и она со всей возможной твёрдостью сказала:
- Обещаю.

[gudzak]

Вынырнув из воспоминаний, Герда тяжело вздохнула и сделала ещё один глоток тёплого и пряного питья из фляжки. Она никак не могла решить, стоит ли удовлетвориться мыслями о приюте и той странной связи, которая возникла в те годы между ней и Маленькой Разбойницей, или попытаться вернуться в более далёкие времена. Но тут Герда осознала, что она просто пытается таким образом отвлечься и хот ненадолго оттянуть необходимость ступить на последний отрезок своего пути – в блистающий и пугающий Ледяной Дворец. И тогда она решительно шагнула вперёд, потом ещё вперёд, и так шаг за шагом продвинулась до ледяных стен, которые становились всё выше и выше, а от одного взгляда на них пробирала дрожь.
Подойдя поближе, она обнаружила, что высокие ворота, покрытые изящными ледяными узорами, слегка приоткрыты, но возле них не видно никакой стражи. Впрочем, подумала Герда, вряд ли этому месту нужна стража – репутация его хозяйки и вид дворца должны были отпугнуть любого. Герда подошла к воротам и робко заглянула внутрь. Её взору открылся огромный зал, залитый мертвенно-бледным светом, с тонкими изящными колоннами и высокими стрельчатыми окнами. На противоположном краю зала возвышался трон, но как Герда ни всматривалась, она не могла разглядеть, занят он или нет. Она перевела взгляд ниже и заметила у подножья трона какую-то неподвижно сидящую тёмную фигуру.
Герда собрала остатки воли в кулак и зашла внутрь. Её шаги глухо звучали под сводами зала, отражаясь эхом от колонн, и в этом звучало странное ободрение: как будто шла не просто одинокая слабая перепуганная девушка, а целый отряд. Подойдя к трону, Герда к своему огромному облегчению увидела, что он пуст. А сидевшая на полу рядом с ним фигура оказалась молодым человеком со длинными спутанными светлыми волосами, которые свисали вперёд и закрывали его лицо. Впрочем, Герде даже и не нужно было видеть лицо, чтобы понять – перед ней тот, ради кого она пустилась в далёкий путь и прошла через все эти испытания и приключения. Молодой человек нехотя поднял голову и посмотрел на Герду.
- Кай, - сказала она, нарушив тишину.
- Кто ты? – глухо ответил он, и Герда удивилась тому, насколько взрослым звучит его голос и насколько возмужавшим он выглядит. Но тут же поняла, что и сама она уже давно не та маленькая и наивная девочка, что когда-то пустилась на поиски страшной ледяной женщины.
- Это я, Герда. Помнишь, наш старый город? Мансарды? Как мы выращивали цветы в ящиках?
- Герда, - пробормотал Кай недоверчиво. – Да, я, кажется, помню... Ящики... цветы. Всё так смутно. Как во сне... Тогда было тепло... Там была девочка... точно, её звали Герда... Но ты на неё не похожа...
- Так ведь столько лет прошло! Ты тоже не очень-то похож на того мальчика.
Кай медленно покачал головой и произнёс глухо, как только что проснувшийся человек:
- Да, наверное... я думал это сон... город... родители... А просыпаешься – и снова здесь. Холодно. Трон. И она. Всегда такая страшная.
- Ах да, Снежная Королева. Где она? – Герда встревоженно глянула на трон, как будто опасаясь, что хозяйка дворца внезапно там появится.
- Она уехала... Дозором обходит владения свои... она так говорит. И смеётся. Её смех как лавина в горах. Внезапный и смертоносный.
- Ох, Кай, бедный Кай. Как же она тебя запугала. Но когда она вернётся?
- Не знаю... через пару дней. Может, дольше.
- Так чего же мы ждём? Надо уходить отсюда! Пока она вернётся, пока спохватится. Мы убежим, спрячемся.
- Куда? Нельзя укрыться от снега. Он везде. А там, где снег, там и она. Где она, там и снег. И ледяная метель. И буран... От неё не скроешься!
- А мы убежим туда, где нет снега. Где солнце, лес... Море!
Кай поёжился и сказал с тоской:
- Пойми, Герда, я не могу уйти. Я связан с дворцом. С троном. С ней. Она загадала мне загадку, и пока я не разгадаю её, мне не будет покоя. Не будет свободы.
- Загадка? Какая ещё загадка? А, это, наверное, та самая головоломка, про которую я читала в книге?
- В какой книге? – с надеждой спросил Кай.
- В старой. Там, ещё в приюте.
- И что там про головоломку?
- Там не очень понятно было. Что-то про Спутника, который должен решить Головоломку, а Искательница принесёт Ключ.
- Не особо-то понятно.
- Да. А в чём собственно загадка?
- Мне надо собрать из льдинок «вечность».
Кай провёл рукой над полом, и Герда не сразу поняла, что беспорядочно разбросанные блестящие предметы – это льдинки самых разнообразных форм и размеров.
- Так и в чём же проблема? – спросила она недоумённо. Кай взглянул на неё и с отвращением произнёс.
- Да нет проблем. Никаких. Кроме одной. Что такое вечность?
- Ох, - на Герду обрушилась вся безнадёжность загадки, и она села на пол, почувствовав слабину в ногах.
- Нуууу, - протянула она беспомощно. – Бесконечность. Беспредельность... Абсолют?
- Пробовал.
- А, может, это метафора?
- Может. Или метонимия. Или синекдоха. А может, и вовсе какой-нибудь графический символ. Я прочитал все книги, какие есть здесь в замке, в библиотеке. Ни одной зацепки. А она даже намёка не даёт. Только улыбается. А знаешь, какая жуткая у неё улыбка? – и Кай судорожно передёрнул плечами.
- Догадываюсь, - мрачно ответила Герда. – И что же нам делать?
- Попробуем зайти с другой стороны. Если ты действительно Искательница или как там... и у тебя есть Ключ. Что это за Ключ такой? Что у тебя с собой?
- Так, у меня есть вяленая оленина. Два куска осталось. Мне её дала ведьма. Вкусная. Хочешь попробовать?
- Давай.
Герда достала из котомки и протянула ему полоску оленины, и Кай начал задумчиво её жевать.
- Ну как? – спросила Герда с надеждой.
- Правда, вкусно.
- Помогает? Какие-нибудь идеи появились?
- Нет, никаких. Ещё что-нибудь?
- Было питьё во фляжке. Травяное. С пряностями. Тоже вкусное. Но я по дороге всё выпила.
- Хм. Опрометчиво. Может, это был легендарный мёд поэзии? Стимулирует творческие способности, подхлёстывает воображение и всё такое.
- Там очень холодно, - попыталась оправдаться Герда, - и я шла долго. Мне надо было согреться.
- Что ж, если это и был мёд поэзии, мы этого уже не узнаем. Вот он есть и вот его нет.
Герда снова залезла в котомку, и тут её пальцы наткнулись на старую книжечку.
- Есть ещё кое-что, - сказала она тихо и смущённо. – Блокнот...
- Ого, это интересно. И что там в блокноте? Цитаты из прочитанных книг? Журнал наблюдений за природою?
- Нет... Я записывала... я... то, что со мной происходило, - Герда говорила всё тише и смущённее. Кай посмотрел на неё с подозрением.
- И что же с тобой было? Что-нибудь неудобосказуемое? Непристойное? Невообразимое?
Герда вздохнула и сказала:
- Ну, меня пороли. Часто. И я про каждую порку записывала. Когда, кто, число ударов.
- А это... зачем?
- Я думала... я собиралась... рассказать тебе, что со мной было... чтобы ты оценил.
Герда опустила голову от стыда, чувствуя себя законченной дурой и не решаясь посмотреть в глаза Каю.
- О, - произнес Кай, - я оценил...
- Ага, - ответила Герда, опустив голову ещё ниже.
- Нет, не так, - Кай встал, оказавшись на удивление высоким, хотя и, на вкус Герды, несколько тощим, и торжественно произнёс. – Дорогая, милая Герда. Я очень высоко ценю то, что ты сделала для меня. Те деяния, которые ты свершила, те испытания, через которые ты прошла. Всё ради того, чтобы спасти меня от власти этой злой женщины. Твой подвиг заслуживает того, чтобы о нём сложили легенды. Чтобы барды воспевали твоё путешествие. Чтобы из поколения в поколения, от родителей к детям переходила история о славной Герде и о её страданиях.
Герда подняла голову и слушала Кая заворожённо, приоткрыв рот от восторга (хотя какая-то часть её разума, циничная и хладнокровная, нашёптывала, что такой уровень пафоса скорее похож на издевательство, чем на восхваление).
- Спасибо, - сказала он, зарумянившись. – Но про страдания, наверное, не стоит, тем более детям. Да и ничего такого героического не было. Обычно я просто лежала с голой попой и громко визжала. И плакала. И просила прощения.
- Больно было? – участливо спросил Кай.
- Очень, - вздохнула Герда.
- Может, всё таки покажешь мне блокнот?
- Да, конечно.
Герда залезла в котомку, достала книжечку, которая за годы уже успела основательно потрепаться, и протянула Каю. Тот бережно взял её в руки и пролистал.
- Ого, сколько записей.
- Ну, это в основном Лапландка. Я у неё долго жила. И она меня всё время лупила.
- Кошмар. Так, а это что такое?
Кай отодвинул обложку, и там обнаружился засохший цветок розы, той самый, который Герда когда-то сорвала и чьей запах напомнил ей о Кае.
- Это я в оранжерее... понимаешь, я совсем-совсем обо всём забыла... из-за Лапландки и вообще... А потом ворон меня провёл в оранжерею... в парке... Я уколола руку и вспомнила... наши розы тогда, в ящиках... помнишь?
Но Кай, похоже, её не слышал, он целиком погрузился в восторженное созерцание цветка.
- Что такое? – взволнованно спросила Герда.
- А если это и есть Ключ? Смотри – лепестки розы образуют лабиринт, по которому можно бродить вечно. Вечно, Герда! Шипы розы – символ мучения и искупления. Вечного искупления! Её цвет – цвет рассвета и заката. Бесконечного цикла смены времени суток! Бесконечного! Роза – идеальна, а то, что идеально, то и вечно, так ведь? Роза – символ гармоничной любви, а ведь любовь никогда не проходит! Всё умолкнет, всё истлеет, а любовь пребывает вечно! Вечно, Герда! Роза при имени прежнем – с нагими мы впредь именами!
- И что же это значит? – взволнованно спросила Герда.
- Мы должны собрать розу из льдинок! По тому образцу, что лежит в твоём блокноте! Страдания и искупления – вот ответ.
Кай опустился на пол и начал возиться с льдинками, перебирая их и складывая друг с другом с поразительной скоростью и ловкостью. Герда заворожённо наблюдала за ним, не зная, чем помочь. Льдинки сверкали в его руках, отбрасывая блики на стены и колонны.
- Кажется, выходит, - прошептал Кай. – Я уже и не надеялся, что когда-нибудь...
Герда подвинулась поближе и увидела, что на полу всё явственнее складывается ледяная роза – с лепестками, стеблем и даже маленькими, почти незаметными шипами.
- Ох, как же красиво, - сказала Герда.
- Да, - Кай остановился на несколько секунд, и последняя льдинка задрожала в его пальцах. – Не может быть, что наконец-то...
Он глубоко вздохнул и решительно вставил последнюю льдинку в крошечное отверстие посредине розы. Раздался громкий хрустальный перезвон, как от сотни колокольчиков. Роза медленно и торжественно воспарила над полом, светясь и переливаясь, от её вида захватывало дух. Роза висела в воздухе несколько мгновений, а потом, после резко щелчка, рассыпалась в мелкую пыль, устлавшую пол тронного зала. Герда протянула руку, набрала этот холодный ледяной песок в ладонь и позволила ему с тихим шуршанием просочиться сквозь пальцы.
- Что произошло? – спросила она растерянно. Кай развёл руками:
- Ни малейшего понятия. Она никогда не говорила, что произойдёт после того, как я разрешу загадку.
И тут они услышали стук копыт, приближающийся к замку.
- Это она, - прошептал Кай, побледнев и втянув голову в плечи. – Её олени и сани.
Герда встала на ноги, распрямилась во весь рост и попыталась придать своему лицу выражение уверенности, которой она на самом не испытывала.
Ворота замка распахнулись во всю ширь, и в зал влетела четвёрка оленей, волокущих за собой ослепительно белые сани. Они остановились возле трона, и из саней выпрыгнула женщина, и Герда удивилась, насколько та одновременно и похожа, и непохожа на ту, что когда-то похитила Кая. Лицо её, такое суровое и надменное, теперь лучилось добротой, жуткую бледность сменил лёгкий здоровый румянец, а белые волосы приобрели оттенок спелой пшеницы. Даже её белое платье теперь выглядело не колючим, а уютным.
- Вы разгадали загадку! Какие же вы молодцы, дети!
- Эм..., - осторожно спросила Герда. – А вы, тётенька, простите, кто? Вы ведь не Снежная Королева?
- Я была ею, девочка! Но теперь заклятье снято, наступила весна. И я теперь Майская Королева! Я несу земле тепло и плодородие, а людям радость и надежду. Я – новая жизнь. Я – новое начало. Старое прошло, теперь всё новое! Вон, взгляни на Кая. Из его глаза и его сердца пропали льдинки, и он тоже изменился.
Герда посмотрела на Кая, и увидела, что он распрямился, на его лице появилась улыбка, а в глазах – смешинки.
- Герда, - произнёс Кай, и в его голосе уже не звучали скука, усталость и отчаяние, - милая Герда. Я вспомнил. Наш город... дома... цветы... У меня как будто что-то растаяло в душе, я снова чувствую всё, в такой полноте, в такой радости. Как тогда, в детстве! Это чудо, Герда! Ты сотворила чудо.
Герда улыбнулась ему в ответ.
- Но что же теперь будет с нами? – спросил Кай у Майской Королевы.
- Вы свободны идти куда пожелаете. Можете вернуться к себе домой. И ты, Кай, и ты, Герда.
- И это всё? – голос у Кая внезапно стал куда менее восторженным. – Ты держала меня здесь, столько лет, задала мне эту треклятую задачу. Я сидел возле твоего трона, собирал льдинки раз за разом. А ты даже не пожелала намекнуть на правильное решение.
- Но я не могла, - робко ответила Майская Королева, - таковы условия заклинания. Пойми, Кай, мне очень жаль, что так вышло, что ты провёл здесь годы, но по-другому было никак нельзя.
- Тебе жаль? Да ты наслаждалась каждой минутой моих унижений. Ты смеялась надо мной! А теперь говоришь: ты свободен, иди куда хочешь.
Майская Королева съёжилась от его гнева, развела руками и смущённо улыбнулась.
- А Герда? Ты знаешь, что Герда пережила в своём путешествии? Сколько над ней издевались, сколько её мучали? Сколько она плакала? И всё из-за тебя.
- Мне очень жаль, Герда. Поверь, у меня не было выхода...
- Выход есть всегда! – жёстко отрезал Кай. – Не кажется ли тебе, что мы с Гердой должны получить хотя бы некоторую сатисфакцию?
- Что получить? – Майская Королева вопросительно глянула на Герду, но та ответила таким же растерянным взглядом.
- Сатисфакцию. Возмещение.
- А, ну допустим, я могу дать вам карету и лошадей, чтобы вы могли быстрее добраться домой.
- Издеваешься, да? – в голосе Кая дрожала уже совсем не притворная злость, и Герда немного заволновалась – чего же он такого добивается от Майской Королевы.
- Вот, смотри, - Кай поднял с пола потрёпанный блокнотик, - сюда Герда записывала все те издевательства, которым она подверглась на пути сюда.
- Что ж, повторю, мне очень жаль. Но ты знаешь, девочка, такая злопамятность, да ещё и с фиксацией в письменной форме, можешь свидетельствовать о некоторой, гм, фрустрации. Я бы посоветовала тебе проработать это со своим психологом. Когда ты вернёшься домой.
- Фрустрация, значит, - зловеще сказал Кай. – Сейчас я устрою тебе такую фрустрацию, что ты о ней никогда не забудешь.
Он шагнул к ошеломлённой Майской Королеве, схватил её за руку и поволок к трону. Та посеменила на цыпочках, слишком напуганная, чтобы сопротивляться. Кай остановился возле трона и скомандовал:
- Ложись животом на подлокотник. И юбку задери.
Кай расстегнул ремень, вытащил его из петель и сложил вдвое. Майская Королева уставилась на него с открытым ртом и выпученными глазами:
- Но меня нельзя бить! Я – Королева! Нельзя с Королевой так грубо обходиться!
- Хм. Тогда попробуем вежливо. Ваше Величество, будьте так добры, соизвольте простереться на подлокотнике трона, выставить повыше свои филейные части и получить по оным частям крепкого ремня!
Майская Королева всхлипнула и обиженно сказала:
- Это нечестно! Я же теперь совсем другая! Я добрая!
Кай возвёл очи горе, покачал головой, а потом решительно подтолкнул Майскую Королеву к трону. Та легла животом на подлокотник, аккуратно приподняла подол платья и закинула его себе на спину, обнажив пышные ягодицы, затянутые в белые панталончики с изящными кружевными оборками, а потом с тяжким вздохом подалась вперёд и оперлась локтями на сиденье трона. Кай встал сбоку от трона, размахнулся и впечатал ремень аккурат посередине панталончиков. Майская Королева нежно взвизгнула, сжав кулачки.
Герда снова села на пол, достала из котомки последний кусок вяленой оленины, задумалась на мгновение, уместно ли есть мясо их бывшего родственника на глазах оленей, но те мирно улеглись возле саней и не обращали никакого внимания на происходящее, так что Герда спокойно и неторопливо начала жевать полоску, любуясь разворачивающимся перед ней зрелищем. Кай тем временем трудился над своей мишенью с поразительным энтузиазмом, вкладывая в каждый удар всю злость, накопившуюся за минувшие годы. Майская Королева визжала после каждого удара и колотила кулачками по сиденью, но не пыталась увернуться или вскочить.
Нанеся пару десятков мощных ударов, Кай повернулся к Герде, подмигнул ей и широко улыбнулся, она ободряюще улыбнулась в ответ. Кай шагнул к трону и быстрым движением стянул пантолончики Майской Королевы до колен, обнажив пухлые ягодицы, испещрённые красными следами от ударов. Майская Королева слабо простонала что-то протестующее, но поймавший вдохновение Кай уже не реагировал ни на какие возражения. Он отступил немного назад и вбок, размахнулся и влепил ремнём по голой коже, да ещё и дёрнул руку на себя для усиления эффекта. Майская Королева жалобно застонала и засучила ножками.
- Так её, стерву, - одобрительно сказала Герда. Кажется, впервые за всё время путешествия она ощутила полное и глубокое моральное удовлетворение.
Кай, не нуждающийся в дополнительной мотивации, хлестал Майскую Королеву, стараясь распределять попадания по всей обширной цели и даже немного заходя на верхнюю часть бёдер. Майская Королева изгибалась и подпрыгивала, стонала, всхлипывала, сжимала и разжимала кулачки. Её пышные ягодицы тряслись от каждого удара, а светлая нежная кожа приобретала всё более багровый оттенок, с начавшими формироваться синяками на правом бедре, куда приходилась основная сила удара. Оценив неравномерность прогресса Кай перешёл на другую сторону, перекинул ремень в левую руку и начал бить так, чтобы кончик ремня приходился и на другую сторону. Хотя заметно было, что левой рукой он работает не так уверенно и мощно, Майская Королева уже дошла до той стадии, когда и небольшого прикосновения к повреждённой коже ей хватало, чтобы задрожать и захныкать.
- Уф, - отвесив ещё одну серию ударов, Кай опустил ремень и устало вздохнул.
- Всё? – глухо спросила Майская Королева. – Ты доволен?
- Важно не чтобы я оставлен доволен, а чтобы Герда убедилась в том, что справедливость восторжествовала. Что скажешь, Герда?
Герда встала с пола, оправила платье и подошла к трону. Она осмотрела всё ещё подрагивающие ягодицы Майской Королевы, провела по ним ладонью и отметила, как пышет жаром кожа и как спазматически сокращаются под ней мышцы.
- Ну даже не знаю, - протянула она с сомнением. – Вроде впечатляет... должно быть, ей больно.
- Да, - вскрикнула Майская Королева, - очень!
- Мне тоже было больно, когда меня пороли, - мстительно возразила Герда. – И я хочу, чтобы она прочувствовала на своей шкуре всё то же самое, что прочувствовала я!
- Ой, я прочувствовала. Прям до печёнок прочувствовала! И я тебе сочувствую, очень.
Герда обошла трон, чтобы лучше рассмотреть лицо Майской Королевы. Выглядела она уже совсем не такой надменной, как при их первой встрече, а скорее очень и очень несчастной – с красным лицом, залитом слезами, и растрепавшимися волосами. Герда улыбнулась и с неожиданным, удивившим её саму приступом наслаждения громко отчеканила:
- Не верю!
И с ещё большим удовольствием увидела, как расширяются от ужаса глаза Майской Королевы и на её лице проступает отчаяние.
- Нет, Герда, пожалуйста! Не говори так! Я прошу прощения! Я раскаиваюсь! Кай, скажи ей!
Герда перевела взгляд на Кая, тот покачал головой с изумлением и сказал:
- Ну ты даёшь. Не ожидал... Что ж, не зря говорят: в тихом омуте черти водятся. Но что поделать. Держитесь, Ваше Величество, будем продолжать исправление.
- Ах ты, дрянь! Паршивка! Мелкая зараза! – завопила Майская Королева тонким, противным голосом. – Чтоб тебе пусто было!
Но тут Кай снова размахнулся и хлестанул ремнём по уже и без того красной плоти, на которой не осталось ни участка белой кожи, и возмущённые крики Майской Королевы тут же перешли в отчаянный надрывный плач. Кай бил уже не так размашисто и сильно, как вначале, но уже произведённого и накопившегося эффекта хватало, чтобы Майская Королева ощутила всю силу воздаяния и восстановления справедливости. Герда отошла на пару шагов, поближе к саням и, сложив руки на груди, с мстительной улыбкой наблюдала за происходящим. Олени, всё так же впряжённые в сани, прядали ушами и сочувственно фыркали в унисон воплям своей хозяйки.
Когда Кай и Герда вышли из замка, держась за руки, на них обрушились яркие лучи солнца, ледяная пустыня стремительно, прямо на глазах скидывала свой белый покров, прозрачные ручьи текли, радостно звеня и переливаясь, вдали слышалась перекличка птичьих голосов. Герда скинула с плеч шубу и подняла лицо вверх, жмурясь от ярких лучей и наслаждаясь теплом.
- Чудесно, - прошептала она, - это чудесно.
К ним подковыляла покорная, окончательно растерявшая надменность Майская Королева.
- Вот видите, - обиженно сказала она, - я же говорю, весна настала. Великое преображение.
- Да, - бодро сказал Кай. – Весна, это хорошо. Молодые побеги, свежие ветки! А знаете, Ваше Величество, для чего используются такие ветки? Для наказания непослушных девочек. Независимо от их возраста.
- Но я думала..., - растерянно сказала Майская Королева. – Мне казалось... что меня уже наказали. И всё, хватит.
- Нет уж, нет уж, - Кай злорадно погрозил ей пальцем. – У Герды ещё много записей в её книжечке.

[gudzak]

На обратном пути из замка Снежной Королевы карета выехала из леса на цветущий луг и остановилась. Кай спрыгнул на землю и открыл дверцу.
- Что-нибудь случилось? – с тревогой спросила Герда.
- Нет, нет, всё нормально. Просто лошадям нужно некоторое время отдохнуть. Я распрягу их, пусть попасутся. Ты прогуляйся, разомни ноги.
- А ты?
- Мы, - уточнил Кай и широко улыбнулся, - мы с Её Величеством тоже прогуляемся. Мы тут проезжали такую замечательную берёзовую рощу.
Герда перевела взгляд на Королеву. Та побледнела, но старалась сохранить самообладание.
- Вы готовы к прогулке, Ваше Величество? – галантно поинтересовался Кай.
- Да, конечно, - ответила Королева с лёгкой дрожью в голосе. – Мне тоже стоит размять ноги... и другие части тела тоже.
- Отлично.
Кай отправился выпрягать лошадей, а Королева тяжело вздохнула и медленно, нехотя поднялась с места. Герда испытала к ней мимолетное сочувствие, которое, впрочем, сразу же испарилось, как только она напомнила себе, что эта женщина похитила Кая и держала его много лет в своём ледяном дворце.
Герда также вылезла из кареты, проводила взглядом удаляющуюся в направлении рощи парочку, прошлась по лугу, сорвала пару блёклых полевых цветочков и бросила их на землю, медленно и устало опустилась на траву, немного посидела, а затем улеглась, раскинув руки. Так она расслабленно лежала в тишине под мягкими тёплыми солнечными лучами, вдыхая запах цветов, но тут её уединение нарушил привычный звук хлопающих крыльев. Герда слегка приподняла голову и увидела, как рядом с ней на землю спикировал большой ворон.
- Опять ты? – пробормотала Герда с ненавистью. – Что тебе ещё надо? Я всё сделала. Я нашла замок. Я спасла Кая. Всё! Моё приключение закончено, моя история завершена. Что ещё мне надо сделать? Куда пойти? У меня больше нет цели. Дай мне отдохнуть, а ещё лучше дай тихо заснуть и остаться навсегда здесь, в этой траве. Пусть Кай уедет с Королевой и забудет про меня, а я просто тихо растворюсь в земле. Больше я не нужна ему, а он не нужен мне. У него есть Королева, а у меня нет никого и ничего! Никого – ты слышишь?
Герда задохнулась от злости и разочарования, а ворон взмахнул крыльями, взлетел и устремился вдоль дороги куда-то вдаль.
- То-то же! – крикнула ему вслед Герда. – Улетай и не возвращайся! Не хочу больше тебя видеть! Не хочу никаких приключений! Не хочу никого искать! Не хочу никого спасать!
Она улеглась обратно на траву и попыталась успокоиться, но тут вдали, с той стороны, куда улетел ворон, раздался стук копыт. Герда снова приподнялась и всмотрелась, прикрыв глаза ладонью от солнца. Кто-то скакал по дороге, всё ближе и ближе. И в фигуре всадника Герде почудилось что-то смутно знакомое и тревожащее, что-то из далёкого прошлого. Но пока она думала, всадник на разгорячённом, скачущем галопом коне подлетел к карете, тут же слетел с лошади и обрушился на Герду, придавив её к траве и выбив воздух из лёгких.
- Герда! Я нашла тебя!
- Уф, - ответила Герда неразборчиво. – Слезь... раздавишь.
Всадница отодвинулась и бережно помогла Герде сесть. Та посмотрела на прибывшую и отметила про себя, что Маленькую Разбойницу теперь уже точно никто бы не посмел назвать «маленькой». За то время, что они не виделись, та превратилась в статную, крупную девушку с развитыми во всех нужных местах формами. На загорелом лице её блистала радостная улыбка, и выглядела Разбойница всё столь же бодрой и уверенной в себе, как и раньше.
- Откуда ты взялась? – мрачно спросила Герда, едва удержавшись, чтобы не добавить «на мою голову».
- Ой, а я увидела, что всё расцвело кругом. Солнышко тёплое. Морось всякая прошла. Весна! Вот думаю – небось, Герда победила-таки Снежную Королеву! Одолела, смогла! Как бы, думаю, тебя теперь найти! И тут вижу – ворон! А я ж помню, ты говорила, как ворон тебя вёл то туда, то сюда. Думаю, поскачу куда он покажет. И смотрю – карета! А рядом ты лежишь! Ну, давай, рассказывай, как ты с Королевой справилась? Ткнула ей сосулькой в глаз? Облила кипятком? Посадила в печку и растопила?
- Да не, всё проще. Я помогла Каю составить слово из льдинок, и Снежная Королева превратилась в Майскую Королеву.
- О, - разочарованно протянула Разбойница, - а я думала у вас прям битва была. Как в книжках! Тыщ, тыдыщ! Ты похитила моего Кая, это была большая ошибка! Нет, не так! Ты злобная ледяная колдунья! Я сокрушу тебя силой добра и любви! А, кстати, где этот самый Кай? Красивый он? Красивый, а? Хочу на него посмотреть! Хочу убедиться, что не зря ты его столько лет искала.
- Эм, - смущённо сказала Герда, - тут, видишь ли, такое дело... Когда Королева превратилась, Кай решил, что теперь она должна ответить за всё, что было с ним... да и со мной тоже. И теперь мы вместе путешествуем, а Кай её ну... наказывает. Вот сейчас они пошли в рощу, нарезать веток и ну... того...
Герда смолкла, и в тишине стали слышны женские вскрикивания, доносящиеся из рощи. Похоже, у Королевы кончилось терпение, и она оглашала окрестности искренними воплями и просьбами о пощаде.
- Ух ты, - восхитилась Разбойница, — вот это я понимаю. Это по справедливости, я такой подход одобряю.
- Послушай, - вспомнила Герда, - а мы же ведь когда расставались, ты собиралась спасать свою мать с каторги.
- А то, - самодовольно ответила Разбойница, - спасла, конечно! Выкопала клад, который мы с ней зарыли в старые добрые времена, подкупила стражников. И нам ещё денег хватило, чтобы трактир купить. Мы теперь добронравные и честные содержательницы трактира. Можешь в такое поверить?
- Нет. Точнее, в то, что купили трактир, – могу поверить. В то, что добронравные и честные – извини, нет.
Разбойница расхохоталась.
- Невысокого же ты о нас мнения, подруга! Но ты права, приходится нам иногда то краденое прятать, то контрабанду. Так что да, с добронравием не очень выходит. Ну да сама увидишь. Поедешь со мной, откормим тебя как следует. А то вон какая тощая, ручка как веточки, ну куда это годится!
Они посидели некоторое время рядом, прислушиваясь к вскрикиваниям Королевы, которые становились всё отчаянней и громче.
- А кстати, - бодро сказала Разбойница, - пока они там развлекаются, давай-ка мы с тобой тоже один старый должок закроем.
- Это какой же?
- Ты что, не помнишь? Когда директриса нас отстегала за побег? То есть за мой побег, а тебя заодно, типа за компанию.
- Ага, такое забудешь, - поёжилась Герда. - Хлыстом из китового уса. Мне казалось, что я помру.
- Вот-вот. Я же тебе тогда сказала, что раз тебя из-за меня высекли, то я перед тобой в долгу. Вот, можешь со мной расправиться, я готова.
- Это каким же образом? – поинтересовалась Герда с недоумением.
- Да самым обычным. Как заведено.
И Разбойница распростёрлась на коленях Герды, вызывающе приподняв крепкие ягодицы, туго обтянутые лосинами. Ошеломлённая Герда на мгновения застыла, но потом собралась и отвесила Разбойнице робкий шлепок ладонью.
- Ха, - сказала Разбойница, - что-то слабовато. Давай сильнее!
Герда уселась поудобнее, насколько позволяло давящее на колени тело, и взмахнула рукой со всей силы.
- Вот, это уже лучше, - прокомментировала Разбойница. - что-то чувствуется. Но всё равно – не годится.
Герда обиженно засопела и выдала серию из нескольких ударов, чередуя их между половинками.
- Отлично, давай дальше, - подбодрила её Разбойница. И Герда продолжила порку, неспешно и старательно. Через несколько минут Герда приостановилась, чтобы перевести дыхание, но Разбойница поняла её по-своему.
- Ой, тебе, наверное, штаны мешают. Сейчас спущу, - с этими словами Разбойница подцепила лосины пальцами и приспустила их, извиваясь всем телом. Герда ошеломлённо уставилась на открывшейся ей ландшафт голой плоти, белой и нежной, хотя и слегка подкрашенной розоватыми отпечатками.
- Давай, не стесняйся. Смелее.
Герда снова взмахнула рукой. Шлёпать по голому телу оказалось гораздо приятнее, чем по ткани: звук от соприкосновения получался более звонкий, а ощущения проминающейся под ладонью кожи пробуждали в Герде какие-то сложные и смутные чувства. Она вспомнила, как когда-то давно в приюте втирала лекарства в избитые ягодицы Разбойницы каждый раз после очередной порки, и тогда тоже испытывала странную смесь жалости к ней и желания сделать больнее, надавить сильнее, ущипнуть, поцарапать ногтями. Но тогда Герда сдерживала свои желания из страха перед подругой; сейчас же она могла не стесняться и дать волю чувствам. И Герда с искренним удовольствием сначала погладила ягодицы Разбойницы, потом помассировала их, а затем провела по ним ногтями, оставив красные борозды.
- Ты что делаешь, Герда, перестань! – воскликнула Разбойница, но не раздражённо, а скорее игриво, и тут...
- Так, так, я смотрю, ты тут в моё отсутствие нашла чем заняться, - прозвучал над головой Герды насмешливый мужской голос. Она резко повернулась и увидела тихо и незаметно подошедшего Кая с издевательской усмешкой на лице. Чуть вдали за ним стояла Королева, растрёпанная и залитая слезами, в ней сейчас не осталось и следа той надменности и уверенности в себе, что когда-то так поразили Герду.
- А это и есть твой Кай? Ничего так, симпатичненький, - нагловато и немного нараспев заявила Разбойница, выглядывая из-под руки Герды.
- Благодарю за комплимент, - начал было Кай.
Но его прервала Королева, которая вся как-то причудливо изогнулась и провизжала:
- Больно! Больно! Жжётся! Можно я вытащу? Не могу больше!
- Что это с ней? - поинтересовалась Разбойница без особого, впрочем, сочувствия в голосе.
- А, это мы после прогулки в роще на обратном пути наткнулись на прелестные заросли крапивы. И я не мог упустить такой возможности, чтобы не похлестать немного мою спутницу, а затем засунуть пук крапивы ей в панталоны. Для поддержания эффекта. Терпите, Ваше Величество, терпите!
Королева в ответ захныкала как маленькая девочка, а Разбойница хохотнула и одобрительно заметила:
- А у красавчика есть стиль. Понимаю, почему ты за ним столько лет гналась.
- Что ж, ещё разу благодарю за добрые слова. И, кстати, не хочу показаться критиканом, но мне кажется, удары ладонью не производят на ваши... ммм... филейные части надлежащего воздействия. Может, Герде стоит облегчить себе работу посредством использования какого-либо инструмента. Могу предложить свой ремень, если это вас устроит.
- О, а он ещё и практичный! – оценила Разбойница. – Конечно, устроит, замечательная мысль. Я упрусь руками в карету, а ты, Герда, надо мной потрудишься.
Она ловким прыжком вскочила на ноги и двинулась к карете, не озаботившись даже тем, чтобы подтянуть лосины и продолжая сверкать покрасневшими ягодицами.
- Гм, рад видеть такую готовность и энтузиазм, - поддержал её Кай. – Кстати, Герда, если ты утомилась, то я могу предложить, так сказать, руку помощи.
Разбойница остановилась, развернулась к Каю, ткнула пальцем в его сторону и свирепо выкрикнула:
- Даже не думай! Свою задницу я доверяю только Герде! Попробуешь её хотя бы коснуться – урою! Понял?
Кай отступил на шаг и поднял руки в знак примирения.
- Конечно, конечно, только позвольте уточнить: коснуться к кому? К заднице или Герде?
- К обеим!
Разбойница подошла к карете, оперлась на неё ладонями и выпятила зад. Герда взяла у Кая ремень, намотала на руку, оставив небольшой хвост, примерилась и вытянула Разбойницу. Удар получился смазанным и слабым. Герда растерянно опустила руку, едва не выронив ремень. Но тут на выручку поспешил Кай.
- Не расстраивайся и главное – не нервничай. Успокойся, сделай несколько глубоких вдохов. Вот так, вот так. Расслабься. Покрути запястьем, ощути вес ремня. Вот так, хорошо. Теперь немного подайся вперёд, чуть-чуть. Попробуй для начала работать только запястьям и локтем. Удары будут слабые, но тебе сейчас не нужна сила. Нужно сначала почувствовать дистанцию, привыкнуть к инструменту... Ага. Хорошо. Ещё удар, ещё. Вот в таком темпе всыпь пару десяточков.
Герда продолжила бить вполсилы ремнём по удобно выставленной поверхности. Разбойница от ударов слегка вздрагивала, но молчала.
- Хорошо, хорошо, - продолжил Кай. – Теперь попробуй добавить силы. Отводи подальше руку и добавляй плечо. Неплохо, неплохо. Ты прям на лету всё схватываешь.
- Ещё бы, - пробормотала Герда, - сколько мне самой прилетало, тут уж и не захочешь – а всё равно научишься.
Она усиливала удары, стараясь придерживаться всё того же ритма. Разбойница начала слегка покручивать попой под прилетами ремня, но продолжала стоически молчать. На её крепких ягодицах всё ярче расцветал багрянец, следы от отдельных ударов сливались в большое пятно от поясницы до верхушек бёдер.
- Можно попробовать ещё корпусом немного подработать, - посоветовал Кай. – Но тут главное – не переусердствовать. Не вкладывай слишком много силы – быстро устанешь. Предоставь инструменту выполнять большую часть работы. Попробуй бить чуть пониже, там чувствительнее получается.
Герда кивнула и нанесла ещё несколько хлёстких ударов, но уже начала чувствовать усталость. Она остановилась и утёрла пот со лба, и только тут ощутила, что руки у неё дрожат. Она слегка покачнулась, и Разбойница, обернувшись, тут же подскочила к ней, обняла и с тревогой спросила:
- Что с тобой?
- Ничего страшного, - авторитетно заявил Кай. – Слишком уж рьяно взялась за дело, бывает. Отдохнёт по пути в карете. А мы, как приедем в город, сразу поедим, надо восстановить силы. Я что-то и сам немного притомился.
- Ладно, тогда на сегодня хватит, - разочарованно сказала Разбойница и начала натягивать лосины, морщась и шипя сквозь зубы, когда тесная ткань впилась в её пострадавшее тело. И тут в их беседу вклинилась Королева, о которой все они уже успели немного позабыть.
- Мы уже едем? Можно я крапиву выну? Можно? Можно? Пожалуйстааааа.
Кай величаво взмахнул рукой и произнёс:
- Да, разрешаю. А заодно, Ваше Величество, будьте так добры, продемонстрируйте нашим спутницам как выглядит наказание, проведённое в полной мере и с должным старанием.
Королева покорно всхлипнула, повернулась к ним спиной, нагнулась, задрала юбку на спину, стянула панталоны и начала вытаскивать из них листья крапивы, предоставив на обозрение публики обнажённую заднюю часть тела. Герда покачала головой со смешанным чувством ужаса и восхищения. Багровые ягодицы Королевы покрывал сложный узор из переплетающихся рубцов с кое-где проступившими каплями крови, причём некоторые из рубцов достигали почти до середины ляжек, а поверх них виднелись волдыри от воздействия крапивы.
- Ого, мощная работа, - с уважением сказала Разбойница. – Да ты, красавчик, настоящий мастер.
Кай насмешливо поклонился в ответ, напустив на себя вид ложной скромности. Герда не могла не признать, что работа Кая выглядит намного внушительнее, чем та, что она провела над Разбойницей.
- Что, видите разницу? - поинтересовался Кай с лёгкой насмешкой.
- Ха, - немедленно ощетинилась Разбойница, - сравнил тоже! У Герды пока ещё опыта маловато. И устала она. И голодная, вон, посмотри, тощая какая. Ничего, я её откормлю и натренирую. Сможет хоть весь день меня хлестать. И результат будет не хуже, а то и получше!
Кай иронично изогнул бровь и лукавым тоном поинтересовался:
- Гм, насчёт весь день хлестать – понятно, а ночью-то вы чем заниматься будете?
К удивлению Герды, Разбойница смутилась, даже немного покраснела, и, опустив глаза долу, тихо сказала:
- А что мы будем делать ночью – наше личное с Гердой дело. А ты, красавчик, лучше бы лошадей запряг.
Кай хмыкнул и пошёл на луг ловить разбредшихся лошадей.
В карету они забрались втроём. Разбойница не хотела расставаться с Гердой, а потому привязала свою лошадь сзади, к запяткам. Королева попыталась сесть, но тут же с громким стоном сползла на пол, встала на колени и легла на сиденье грудью. Герде не удивилась, она уже привыкла видеть Королеву в такой позе после интимных встреч с Каем. А вот для Разбойницы, севшей на одно сиденье с Гердой и приобнявшей ту за плечи, такой вид был в диковинку. И как только карета тронулась, она не без ехидства заметила:
- Ничего, Ваше Величество, что мы к вам лицом, а вы – другим местом? Не смущает?
Королева, которая, похоже, только сейчас начала потихоньку приходить в себя после перенесённых испытаний, повернулась к ним вполоборота и спросила:
- А ты вообще кто такая и откуда взялась?
- О, хороший вопрос, - протянула Разбойница. – Герда, может, ты расскажешь, кто я такая?
Герда поняла, что у неё просто нет сил на то, чтобы посвятить Королеву во все сложности своих отношений с Разбойницей, поэтому она просто сказала:
- Она – со мной.
Разбойница откинула голову и громко захохотала, потом, успокоившись, гордо заявила:
- Всё просто. Я – её повелительница и госпожа.
- Вот как? – отреагировала Королева. – А почему это повелительница и госпожа только что отсвечивала голым задом возле кареты и получала крепкого ремня?
- А это потому что Герда в свою очередь моя повелительница и госпожа. Мы обе друг другу повелительницы и госпожи.
- Ничего себе. И куда только катится этот мир? – чопорно произнесла Королева.
Разбойница сразу напряглась, подалась вперёд и, сверкая глазами, прошипела:
- Ты что там бурчишь, Твоё Величество? Смотри, довыпендирваешься. Хочешь по своей красной заднице ещё получить? Я без всяких инструментов так могу ладонью отдубасить – вовек не забудешь!
- Что? Да как ты смеешь? Я – Майская Королева, повелительница весны! А ты не пойми кто.
- Это я не пойми кто? Да ты на себя посмотри!
Герда закрыла глаза и попыталась отрешиться от спора. Она вдруг поняла, что здесь, внутри кареты, она – единственная непоротая, и это ощущение начало ей нравиться. Мало того, после экзекуции, учинённой над Разбойницей, она вошла во вкус, и ей хотелось ещё кого-нибудь выпороть, конечно, только по делу и ради восстановления справедливости. И, кажется, именно в этом она начала видеть новую цель для своей жизни и своего путешествия.
- Ваше Величество, - Герда вежливо, но решительно вмешалась в разгорающийся конфликт, и обе участницы с удивлением на неё воззрились. – У меня вот какой вопрос возник. А вы своей властью можете приказать кого-нибудь наказать?
- Да, конечно. Кого угодно могу, я же Королева всё-таки, - и она торжественно посмотрела на Разбойницу, которая сразу откинулась назад и притихла.
- А вот, допустим, учительниц и надзирательниц в сиротском приюте?
- Запросто!
- И директрису приюта?
- Разумеется. И её тоже.
- А, например, Принцессу?
- Вот это может быть сложнее... хотя что там. Она – Принцесса, я – Королева, по чину старше. Так что можешь сколько угодно драть надзирательниц, директрис, принцесс, кого хочешь.
- Отлично, - и Герда мстительно заулыбалась, исполнившись предвкушением.
- Значит, так, - вмешалась Разбойница, - про всяких там принцесс ничего не знаю, мне на них плевать. Но если ты доберёшься до той злобной карги, нашей директрисы, я прошу, нет, я настаиваю на своём участии. С её же собственным хлыстом из китового уса.
- Конечно, моя дорогая, - ответила Герда ласково, - без тебя в таком деле никак не обойтись.
И добавила:
- Похоже, нас ждёт крайне занимательное приключение.
- Ура, - Разбойница захлопала в ладоши, высунулась по пояс из окна кареты и закричала. - Йо-хо-хо, красавчик! Мы едем надирать задницы!

[gudzak]

Добавлю пару слов об этом рассказе. Часть рассказа была написана на проходивший здесь, на форуме конкурс новогодних сказок. Написать целиком рассказ я не успел, и потому отправил на конкурс только финальную часть, под названием «На обратном пути из замка Снежной Королевы...». Затем я несколько раз пытался дописать начало рассказа, потом переключался на середину, но вот наконец удалось всё более-менее собрать. Хотя из-за такого странного способа сочинения рассказ получился немного сумбурный, с перескакивающим повествованием, но я решил, что так даже веселее и оставил в таком варианте.