Hellen - Тематический Петербург

[Archivarius]

Тематический Петербург



Кто из нас, питерцев, не любит показывать свой город? Кто-то предпочтет пешую прогулку, кто-то повезет гостя в машине. И каждый будет рассказывать о своем. Каждому Петербург раскрывается по-разному. Я приглашаю Вас на прогулку по тематическому Питеру. Вы предложите мне руку, и мы начнем по неровным мостовым в парсеках и в джоулях измерять свою сопричастность к истории. Все в моем городе начинается от Петропавловки. Сюда приходят почти все гости, проходят под могучими арками, приноравливая свои спешащие шаги к размеренности этого места, к его вымощенным старинными камнями проходам. Право же, нет более тематического места в Петербурге, чем его сердце - Петропавловская
крепость. Я провожу Вас мимо Алексеевского равелина, маленького, неприметного здания, и слышу сквозь его стены душераздирающие крики царевича, висящего на дыбе, вижу кровь, стекающую по его спине, изорванной кнутом, вижу страдающе-жестокие глаза его великого отца.
Дальше - казематы, в которых содержались государственные преступники. Я давно там не была, с самого детства. Раньше в начале экспозиции была стеклянная витрина, в которой на стенке в ярком освещении был выставлен девайс всех девайсов. Куда нашим с Вами плеткам-камчам.
Это был огромный кнут, сплетенный из кожи и стальной проволоки. Его черное, негнущееся тело притягивало меня с дразнящей мукой. Делая вид, что изучаю другие экспонаты, я долго не отходила от этой витрины. Зайдемте, вдруг этот кнут еще украшает музей? Меня всегда поражало, что даже эти здания в городе окрашены нежными пастельными тонами. Их
следовало бы сделать чернвыми, а они светло-розовые. Столица Росии всегда была изысканной. Где-то здесь в этих стенах проходили допросы княжны Таркановой. Бедную девочку допрашивали со всем возможным пристрастием, и из ее глаз лились соленые слезы. Слезы - это единственная соленая влага в Петербурге, городе пресной воды. Но как щедро полит город слезами, на его стенах давно бы проступили соленые подтеки если бы не вечные дожди. Стена крепости - это особенное чудо города. День за днем ровно в двенадцать часов по полудни Петеребург с
этих стен пушечным выстрелом отмечает свой очередной день. Не всегда эти стены использовались так мирно. Стена Петропавловки - это грандиозное сооружение, ее ширина равна маленькой площади. Здесь проводились публичные казни. С аристократических спин сдирались батистовые рубашки, успевши завшиветь в застенках. По этим спинам
щедро, с русским размахом гуляли кнуты. Здесь вырывали языки, чтобы потом запоротые до полусмерти люди никому не могли рассказать о буре эмоций от единственно-возможного подлинного соприкосновения с
тайной боли. В Петропавловском соборе похоронены наши цари, чьим повелением вершились судьбы их подданных. Страна любила своих царей и царевичей, своих истинных великодержавных цариц и их соперниц, склонивших свои прекрасные головы в этих стенах.
Странная, страшная, прекрасная страна, где умеют любить всех и всеми восхищаться.
Пойдемте, я Вам покажу стрелку Васильевского острава. Смотрите, как она красива, как изумительно она была задумана в своей легкости и твердости. Мы вернемся сюда ночью, когда на колоннах, зажгут огни. Жаль только, что светлые наши ночи слегка размоют два высоких факела, освещающих Неву. Глядите, вот это здание Военно-морского музея. Нет, мы не пойдем туда. Под этот портик с белыми колоннами проходят обычно дети. Там почти нет ничего целостно-интересного, кроме разве Ботика Петра. Но, говорят, что настоящий ботик в Москве, а здесь копия. Правда, это и по праву. По Яузе, а не по Неве ходил юный Петр на этом суденышке. Что, Вы спросите, тематического в этом музее? А как же! Литографии. Во
всем интернете Вы не сыщете таких картин. Порка матроса кошками, порка матроса плетью. И все это исполнено в тончайшей технике. Может быть художник делал свои литографии, желая донести до зрителя ужас своей эпохи, а может быть и нет?: Как ни крутись, а Петербург - морская страна. И не мало матросов было привязано к мачтам, и все они проклинали
под поркой свои провинности перед морским уставом. Чего уж греха таить, отголоски морской темы до сих пор живы на нашем флоте.
Теперь - на автобус, и вдоль набережных к Финляндскому вокзалу. Вот мы с Вами и на месте. Теперь прогуляемся по Арсенальной набережной. Смотрите. Мв подходим к красному зданию. Знаете, что это? Кресты. Тюрьма. Здесь два похожих дома, каждый построен в виде креста. Один мужской, другой женский. В теме многие занимаются нудными, утомительными играми в тюрьмы. Мало кто из них рискнул бы оказаться здесь. Позор Петербурга, позор России прямо перед нами. В старые времена заключенные содержались в более сносных условиях, их было меньше. Зато за неповиновение здесь в ходу были телесные наказания. Те самые знаменитые колоды, которые так удобно позволяли сечь выставленные вверх задницы, использовались в Крестах. Юные красавицы, самозабвенно шедшие по следам народовольцев, были пороты здесь. Их стройные, непокорные спины сильными руками пригибали вниз. С их нетронутых загаром атласных попок спокойно вниз до самых тонких щиколоток спускали панталоны. Их ножки, которые так умело танцевали на балах в гимназиях, бесстыдно раздвигали и пристегивали к грубому ящику, именуемому колодой. Городские легенды до сих пор помнят, как многие эти барышни, не вынеся позора, вешались в камерах на шнурках от корсетов. Но эти легенды никогда не расскажут о той единственной, которая здесь, в Крестах, под розгами, свистящими над ее молодым телом, кричала криком восторга. Эх, не было тогда интернета. Сейчас здесь есть печально известные прессхаты, где подонки, выкупающие себе сносную жизнь, как мясники, выбивают из своих собратьев по несчастью признания. В этом нет ничего от темы.
Давайте повернемся лицом к Неве. На той ее стороне бело-голубым видением стремится к серому небу Смольный собор. Отсюда не видно, там рядом стоит Смольный. Как клишированно было принято говорить раньше - колыбель революции. А теперь представьте себе смолянок. В Русском музее целый зал отдан картинам романтика Левицкого. Смолянки улыбаются с его полотен, чаруя своей грацией. Настоящая их жизнь была более суровой, чем эти портреты. Мало такой распространенной в те времена вещи, как поучительная порка за неприлежание или за недостойное поведение, так они сами от всей души по ночам секли своих соседок по комнате, которые им чем-то не пришлись по душе. Хотя, все понятно, и соответсвующее воспитание, и надо же где-то учиться править своими будущими крепостными. Почему бы и не так? Вон, зажали подушкой голову молодой наследнице графского титула и по ляжкам ее, по ляжкам мокрым полотенцем. А если воспитательница поймает за этим занятием, что же - семь бед, один ответ, взлетят вверх юбки, упадут вниз чулочки....
Как бы нам с Вами вернуться поближе к центру? На машине? Вот и славно. Исаакиевская площадь. Позади нас у Невы подымает на дыбы коня Медный всадник, а здесь звучит ровный цокот копыт другого царя - Николая-палкина. Он действительно был Палкиным, вот лучший ник для любителя такого девайса, как шпицрутен. Ни одному верхнему и в мечтах не снилось перепороть столько людей. Ему тоже это не снилось. Он просто порол. Не сам, конечно, статус царя не позволял. Здесь же мэрия, Мариинский дворец. Не путайте с Мариинским театром. Нынешнюю мэрию Николай назвал в честь своей дочери. Я иногда думаю, а не порол ли он любимую дочку? Не шпицрутенами, а скажем, ремнем от формы, он ведь так любил военную одежду, может и за ремень с пряжкой тоже?
Если мы с Вами пойдем дальше, то наш путь ляжет вдоль Вознесенского проспекта. Совсем рядом идут Большая и Малая Подъяческие улицы. Там селились люди среднего сословия, которых обессмертил Гоголь, а позже Достоевский. Вот, где была тема. Жила просто, как кухарка или как сосед. Тут мой прадед стегал ремнем мою прабабушку за неповиновение мужниной воле. Здесь он сек и мою бабушку. Она сама мне рассказывала об этом.
Вот мы выходим на Садовую, неизменную спутницу жителей центрального города. Видете третий дом от угла - это отделение милиции. А знаете, в чем прелесть Петербурга? В его неизменности. В старые времена здесь был полицейский участок. И за мелкие провинности наказывали именно здесь. Это сейчас в отделении пьяница только зуботычены получает, а раньше с него деловито портки снимали и на лавку пьяной харей вниз укладывали.
Вот и вечер нас застал. Вы устали... Я, впрочем, тоже. Давайте прощаться. Что? Провожать? Нет, нет, не надо. Я у себя, это мой дом. Счастливо, и спасибо за вечер. Мне сегодня не было одиноко в моем большом городе.