Альберт Кайков. Черная пурга

[Archivarius]

Наступил сентябрь, Глашу отвели в школу. Ее приняли в третий класс.
Через несколько уроков учительница поняла, что Глаша не освоила программу второго класса, и ее перевели во второй класс.

Дома отец спросил: – Как дела в школе? – Перевели во второй класс. Такой ответ привел Александра Елисеевича в ярость, ему стало стыдно за дочь. Он схватил ремень и выпорол ее.

Училась Глаша плохо. Частенько получала тройки и двойки. Сказывался год учебы с эвенками: она забыла, чему ее научили в первом классе в идринской школе. Приходит как-то она из школы, отец сидит за столом. Перед ним стоит бутылка со спиртом и стакан. Он пьет небольшими порциями, чтобы заглушить боль, которая его мучила.
– Что нового в школе? – спросил Глашу.
– У нас появился преподаватель музыки.
– Какие были уроки?
– Чтение.
– Что получила?
– Не спрашивали.
– Какие еще были уроки?
– Арифметика.
– Что получила по арифметике?
– Двойку...

Отец словно ждал такого ответа, соскочил со стула, схватил ремень и с каким-то исступлением, словно заглушая внутреннюю боль, стал пороть дочь. Устав, опустился на стул и спросил:
– Какие еще были уроки?
Сквозь слезы, с трудом сдерживая рыдания, она ответила:
– Пение.
– Какую песню пели?
– «Споемте, друзья»...
– Пой! – приказал отец.
Глашу душили слезы, горло сковывал комок обиды, она не могла петь.

Отец вновь хватал ремень и начинал наносить удары. Выбившись из сил, начал задыхаться и, упав на кровать, произнес:

– Паразитка! Ты меня в могилу загонишь.

Подобные сцены повторялись периодически. В его словах звучала патологическая ненависть к дочери. На ней он хотел выместить какую-то затаенную внутри злобу.

Запомнился Глаше еще один случай: приходит домой, отец обедает. Как всегда, на столе стоит бутылка спирта. Увидев дочь, начал спрашивать про учебу. Узнав, что получила двойку, схватил ремень и со словами: «Ах ты, курвы кусок!» начал ее пороть. В такой семейной обстановке Глаша прожила год. Всего лишь раз похвалил отец дочь за учебу после разговора с учителем пения Козловским. Он встретил того на улице, и они разговорились.

– У вашей дочери большие способности к пению, – сказал учитель.
– Лучше бы были способности к математике, – ответил Александр Елисеевич.
– Не скажите. Талант к музыке дан не каждому. Я посмотрел на нее, когда она сидела за фортепиано, сложилось впечатление, что она несколько лет играла на этом инструменте.

Как-то Глашу послали подмести пол в сарае. В углу среди мусора лежало яйцо. Она не знала, что все куры неслись в гнездах, а одна ежедневно откладывала яйцо на полу. Подумав, что яичко снесла одна из соседских куриц, которые бегали во дворе, разбила его и выпила. Бабушка Анастасия Даниловна часто давала ей сырые яйца. В обед за столом зашел разговор о том, что Пеструшка впервые не снесла яйцо или кто-то его забрал.

– Глаша, ты видела в сарае яйцо? – спросил отец.
– Не видела, – машинально ответила дочь, чтобы избежать наказания.
– Ты же сегодня подметала пол в сарае, – вмешалась в разговор Айза.
– Ах ты, негодница! – вскипел отец, схватил ремень и начал пороть дочь. Он бил ее не за яйцо, а за то, что соврала.
– Папочка! Миленький! – кричала Глаша, заливаясь слезами.
– Я больше не буду так делать никогда!
Александр Елисеевич отпустил дочь, только когда выбился из сил. Глаша понимала, что наказание впервые получила заслуженно. Во всех других случаях считала наказания несправедливыми.