Жоржи Амаду. Пастыри ночи

[Archivarius]

Она была достаточно опытна: она любила командовать мужчинами, укрощать их, подчинять своему очарованию. И чем больше их было, тем острее она переживала наслаждение своей безграничной властью. Она делала все, чтобы завоевать их, казалась смущенной и робкой, нежной и беззащитной. А когда без нее уже не могли жить, она отнимала у мужчины волю и решимость, чтобы потом выбросить, как мусор, того, кто уже ничего не стоил, всё отдав ей, вплоть до своей мужской гордости. Теперь такой мужчина мог только вспоминать её, мечтая ещё раз лечь в её постель, мог даже проклинать и ненавидеть её, но забыть не мог. Она родилась, чтобы порабощать мужчин, подобно царице, попирающей своих рабов, или святой, перед которой толпа верующих покорно опускается на колени. Она была настоящей пожирательницей мужских сердец. И до сих пор все её планы полностью претворялись в жизнь.

О, лишь очень немногие женщины могли с ней сравниться! Независимо от того, принесла ли она счастье или несчастье, — они становились существами избранными, отмеченными судьбой. Пожалуй, тем, кому выпало такое счастье или несчастье, следовало бы объединиться, создать братство, священный орден и собираться всем хотя бы раз в месяц в условленный день в условленном месте, чтобы вспоминать о ней, рыдая и скрежеща зубами. Да, очень немногие женщины могли сравниться с ней: буря страсти сменялась спокойствием медленных вод, безмятежный отдых на её груди — новой бурей, а потом — нежный лепет, воркование голубки. Тот, кто хоть раз спал с ней, не знал ни отдыха, ни веселья, пока снова не ложился с ней, чтобы утолить её голод.

И он также испытал на себе власть её тела. Это тело было полно тайн, а сердце, вместившее все его одиночество и давшее ему радость, — материнской доброты. Когда он встретил её, ему показалось, что он нашел свою вторую половину, женщину, которую искал во всех других, свою единственную и теперь принадлежащую ему навечно.

Преданная, покорная, влюбленная. Он с волнением принимал эту преданность, эту покорность, эту безмерную страсть. Пылкая, чувственная и в то же время застенчивая и робкая, она говорила ему, что только с ним, она познала истинную любовь, а всё, что было раньше, было мелко и бессмысленно. Он испытывал то же, чувство их росло с каждым днем. Он казался себе странствующим рыцарем, спасающим женщину, которая рождена, чтобы любить и принадлежать единственному мужчине и всегда даже после смерти, быть его верной рабой.

По ночам они точно с ума сходили. Нет, ни у одной женщины на свете не было такого золотистого тела, таких душистых волос. Тысячу раз он со стоном умирал на ее груди и тысячу раз воскресал, и её благодарный взгляд наполнял его гордостью. Она пожирала его медленно — это была её самая большая добыча. Она еще никогда не взлетала так высоко, ибо ни богатство, ни слава не привлекали её, она хотела одного: повелевать мужчинами, видеть их у своих ног, покорными каждому её слову, каждому её жесту. И теперь он был в её власти.