Рассказ 2. ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ P.S.

[Сидоровой козы барабанщик]

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ P.S.

Автор идеи Эм.



Автор эпиграфа: Chanie Gorkin
(перевод с английского)


Сегодня был ужасный день
И не стоит меня убеждать что
В каждом дне есть что-то хорошее
Я вижу что
Мир наш полон зла
И хотя
Добро всё же проявляется
Радость и счастье лишь временно
Неправда это, что
Всё подвластно разуму и сердцу
Потому что
Истинное счастье доступно
Лишь только тогда, когда всё хорошо
Я не верю что добро существует
На самом деле
Реальность
Определяет
Восприятие
Ничто мне неподвластно
И я никогда не скажу что
Сегодня был прекрасный день

(А теперь прочитайте строки снизу вверх)



... к тому же, в такой день это вообще все лишнее. День рождения один раз в году, а в данном случае, может быть, и во всей жизни. Это в-третьих.

Ну и, само собою, Первое сентября на носу. День знаний. Это в-четвертых. Вот к чему следует быть готовой.

Перевела глаза на стену. На зловещую тень. Она стала еще больше, занимая собою, как паучиха муху, узоры обоев. «Тень рождения» - невольно подумалось. Как-то ее стало много, тени. Хотя нет. Так и должно быть – это взгляд упал на светящийся циферблат, где стрелки миновали без четверти полночь.

Приближается воскресенье. Самый счастливый день в году. Если твой день рождения, по независящим от тебя причинам, упал на 1 сентября, - считай, так тебе повезло. Самые яркие годы жизни будешь встречать утренние лучи этого дня, а чаще его же пасмурные тучи, выстроившись на линейке, с дурацкой надписью «4в», «7б», худосочным букетом дешевых цветов, не тебе предназначенным, а в те годы, на которые выпало детство, - еще и в дурацком белом фартучке. Тогда казалось, ужасно не повезло. Один раз за все детство выпало счастье, когда день рождения 1 сентября выпал на воскресенье и стучать голыми худощавыми коленками на осеннем ветру посреди школьного двора в самый долгожданный день года не требовалось. И вот теперь опять. 1 сентября будет в воскресенье, живи, отдыхай, празднуй. Вот только всё не как тогда.

В этом году придется принимать и учить первоклашек. Или не придется? Ну ладно, об этом потом. Еще четверть часа есть на размышление. Уже меньше.

Решение принято Советом школы. «Давайте отправим ее, дуру неисправимую, первоклашек учить!» - раздался звонкий голос тетки из Родительского комитета.

Стоп. Тут важно вспомнить все.

Началась педагогическая стезя год с лишним назад. Именно тогда Кира Игоревна сказала: «Хватит жить у меня в нахлебницах. У тебя полны карманы дипломов: тебе где бы ни учиться, лишь бы не работать. Раз такая умная, ступай сеять разумное, доброе, вечное, в гимназию к моей сестрице». Речь шла о старшей сестре Киры Игоревны, Алене Игоревне, работавшей завучихой в женской гимназии. Ей требовалась русичка – преподавание русского языка и литературы. Docendo discimus: пока мы учим, мы учимся – из этих соображений, да еще и правда, сколько можно жить приживалкой у Киры Игоревны, - согласилась.

Реальность не слишком разошлась с ожидаемым. В первый же учебный день, на глазах учениц, в школьном коридоре услышала окрик завучихи:

- Ко мне подошла, живо! Быстрее, бегом!

Подлетела. Привычно вытянулась, руки по швам. Дело ясное: хотят отчитать при всех. За тем и пришла – ну да об этом после.

Сзади слышались звонкие девчачьи голоса малолеток:

- Хи-хи! Училке вставляют! 

Алена Игоревна, ничуть не понижая голоса, за что-то отчитала во всеуслышание и, помолчав, отрезала: 

- Марш на место! Живо пошла!!

Алена Игоревна младше лет на пятнадцать, но говорила при всех так, будто не я ей в мамы по возрасту гожусь, а она мне. Она явно чувствовала, как со мною следует обращаться. Но это, конечно, уже мои фантазии: чего там чувствовать, ей сестрица Кира Игоревна рассказала. Другое дело, что Кира Игоревна знает не все...

И всякий раз, когда приходилось перед Аленой Игоревной стоять, опустив глаза долу, слышались шуточки и смех школярок за спиной. И это впечатляло больше, чем самые строгие окрики: «Марш, живо, бегом, быстрее ко мне!» Разгон и головомойка были практически ежедневны, но не это впечатляло, а публичность: девочки-ученицы все это видели и, стесняясь поначалу, с каждым днем смеялись все заливистее и звонче!

Если же по совпадению во время отчитывания училки в школьном коридоре никого не было, Алена Игоревна не забывала при случае сообщить девочкам: «Вашей сегодня задала хорошенькую взбучку!» - и к обеду об этом знал весь класс. Заходя, они в моем присутствии на ходу сплетничали друг другу: «Нашей сегодня хорошенько пилюлей всыпали, ха-ха!» - и рот до ушей. Девочки знали, что им за это ничего не будет, и я видела, что их это радует.

Так прошла первая неделя учебы. В четверг Алена Игоревна подозвала меня к себе и велела: «Иди сюда! На большой перемене марш в столовую. И смотри у меня, чтобы ни одного замечания не было!» Дежурство состояло в том, что я обязана была из кухни разносить подносы и ставить еду на стол перед ученицами, а потом собирать ее и мыть посуду. Алена Игоревна осталась довольна и поставила меня вечной дежурной до конца учебного года.

Естественно, у нее появились требования к моему внешнему виду. Для меня как дежурной установили обязательную форму: очень короткое клетчатое платье с белым фартуком впереди, на голые ноги, с белыми носочками, которые должны быть подтянуты вровень и чтоб никаких повреждений ткани и ни пылинки на них, иначе накажут! Я тогда еще не решалась спросить, что значит «накажут», но само слово вызывало трепет внутри. Что-то долгожданное и одновременно страшное слышалось в этом, ведь я прошла уже к тому времени школу Киры Игоревны и примерно представляла, что меня ожидает. И в столовой, как и раньше в школьном коридоре, я привычно держала руки по швам и опустив глаза в пол во время каждой взбучки, с нетерпением ожидая дальнейшего. И Алена Игоревна подзывала к себе именно так, как я и ожидала, окриком во все горло: «Ко мне подошла, быстро! Быстрее, живо!» - и, когда я подходила, опустив руки и глаза долу, продолжала, - «Опять на тебя жалоба. Сколько раз я тебе говорила, глупее тебя и так в школе никого нет. Стой ровнее, как следует!»

Вскоре наступило и это дальнейшее. Я знала, что словесными взбучками дело не кончится. После первого же прилюдного отчитывания в столовке я почувствовала шлепок ладошкой по голой ноге ниже подола платья, выше колена. Обернулась. Наивные глазки, мол, это не мы. Но едва отвернулась, послышался шелест детского смеха. Доложила об этом Алене Игоревне, на что услышала: «Правильно делают, нечего тут по школе ляжками светить!» О том, что она сама установила для меня такую форму одежды, я, конечно же, напомнить ей не посмела. Девочкам понравилось, и после этого я ощущала шлепки сзади в столовке уже каждый день.

Вскоре состоялось первое родительское собрание. Его почтила своим визитом Алена Игоревна. И, поприветствовав собравшихся мамаш, сразу же, при всех, обратилась ко мне: «Опять на мою голову эта растяпа! Никак не научу ее! Ничего не понимает !! Будет наказана в этом месяце или на этой неделе !!! Ты же знаешь,  что я слов на ветер не бросаю !! будешь наказана!!»

Что эти слова значили, выяснилось в понедельник, первый же после этого учебный день. Девчонки, как всегда, смеялись, урок вяло как то шел. Вошла Алена Игоревна и почти сразу взбеленилась: Ты как урок ведешь!! Слова не помогают !! В угол стать ! Я сказала, в угол стань, ты !! Живо, живо!! — я пошла и стала. Стояла в углу. Поначалу воцарилась тишина, но вскоре до моих покрасневших от стыда ушей стали доноситься шуточки учениц. И вскоре их дополнили сердитые окрики Алены Игоревны:  «Стоять ровно, ноги вместе,  что ты за раскоряка? Выпрямись!.. ты у меня настоишься ... девочки, смотрите на свою учительницу!»

С этими словами Алена Игоревна приподняла с учительского стола тяжелую длинную линейку, и шлепнула меня по ноге выше колена под смех класса. После чего велено было продолжать урок, Алена Игоревна вышла. Но всем присутствующим было понятно, что это лишь начало.

Девочки не всегда бывают добрыми, а в моем классе вообще добрых нет. По крайней мере, по отношению к училке. Но и коллеги, юные девушки-педагогини, вскоре изменили ко мне отношение. Неудивительно: люди так устроены, куда ветер подует, туда и все. На ближайшем педсовете только и разговоров было, будто я тяну все показатели не вверх, а вниз. На самом деле они не злые, просто подхалимки, хотели угодить Алене Игоревне. Она, в свою очередь, прислушавшись к мнению коллектива, велела мне встать в угол, где я и простояла весь педсовет. Подводя итог собранию, Алена Игоревна еще раз осудила мое поведение и, будто бы невзначай, четырежды лупанула линейкой по моим ногам выше колен. Приняли решение, что теперь на  моих уроках будут присутствовать мамы из Родительского комитета. Одна из них и подняла вопрос, что пора меня наказывать. Прямо на уроке, при девочках!

Школярки смеялись звонко. 

На следующем же уроке Алена Игоревна прошла прямо в класс, прошипела при всех, что я бестолковая коза и влепила три пощечины. При всех! Ох, долго все вспоминать... С этого времени на каждом родительском собрании мне отвешивали при всех пощечины. Сначала Алена Игоревна, потом мамочки из Родительского комитета, а потом и ученицы. Ставили в угол. После обсуждения моего поведения и ябед от школярок я должна была по команде взять в руки мел и 10 раз написать на доске: «Я училка – глупая коза». Потом быстро принести из кладовой десять замоченных в соленой воде упругих прутьев – розог. Положить перед всеми. Пройти к учительском столу, встать на колени и попросить меня строго наказать – высечь при всех. Потом ложилась животом на стол, задрав и без того короткое форменное платье сзади, спустить трусы до колен – и начиналась жестокая порка. Я должна была громко вслух считать удары. Потом повернуться лицом к классу, встать по стойке «смирно», коленки вместе, руки по швам и с обязательной улыбкой поблагодарить за наказание. И так раз в месяц. И после этого вся школа знает, что я наказана. Шуточкам нет конца...

А в конце учебного года приняли решение, что послезавтра, 1го числа, я должна принять первоклашек.

Но у меня есть тайна, которую не знает даже Алена Игоревна. Ни она, ни педагогини, ни мамаши из Родительского.

А состоит она в том, что я... счастлива! И все вокруг меня делают именно то со мною, что мне хочется. О чем я всегда мечтала! Я творю свою собственную Вселенную вокруг себя. И послезавтра, когда первоклашки начнут на меня ябедничать и любоваться моим наказанием, меня ждет настоящее долгожданное счастье.

[Secret Road]

Поначалу подумал: "Очень странная школа. Разве может такое быть, чтобы учителя поставили в столь плачевное положение, а потом еще и наказали самым примерным образом за просто так?" Потом скепсис поулегся, конечно: если закрыть глаза на угол, пощечины и порку, то получается что-то вполне серьезно-сатирическое. Есть над чем задуматься.
А наказание человека, которому оно вроде бы ни по статусу, ни даже по возрасту не положено, да еще при этом такое, что всем наказаниям наказание, – это всегда нечто очень волнующее и притягательное, внушающее своеобразный трепет.

[Ж.Г.]

Поначалу подумал: "Очень странная школа.

Аналогично. Очень уж много странностей, даже кроме того, что главный герой оказалась мазохисткой. Автор, с моей точки зрения, явно переборщил с фантазиями с самого начала рассказа:

Решение принято Советом школы. «Давайте отправим ее, дуру неисправимую, первоклашек учить!» - раздался звонкий голос тетки из Родительского комитета.

Учитель начальных классов это отдельная специализация вообще-то.

[Сидоровой козы барабанщик]

Учитель начальных классов это отдельная специализация вообще-то.

Прочел текст уже после этого комментария, с учетом сказанного  в нем (комментарии).
По тексту, героиня вообще не имела педагогического образования: ее взяли изначально как учителя-предметника за отсутствием специалиста соответствующего профиля. Потом перебросили в младшие классы. Возможно, тоже за неимением лучшего - тут согласен, что автору не мешало бы подробнее это расписать. Вообще ощущение, что текст написан как-то наспех: "так рука легла" (с) Вдохновение - хорошо, но для конкурса не мешало бы дорабатывать.

С другой стороны, любой тематический рассказ является в какой-то степени фантазийным. Когда речь о наказании линейного персонала (хоть официантки, хоть стюардессы, хоть педагога младших классов), границы реальности несколько раздвигаются.
Но, повторяю, хорошо, когда в тексте рассказа автор это как-то расписывает, хотя бы и кратко.

В том, что пси-мазохистические наклонности героини (о том, что ей нравится именно физическая боль, а не унижения, в тексте не сказано: вероятно, она розги терпит "через не могу", а прочее ей в кайф), как-то совпали с суровостью по отношению к ней со стороны администрации и мамаш к учительнице, принципиального противоречия нет. Им нравится учительницу чморить, а ей - подвергаться такому обращению. При таких условиях, неудивительно: каждой из сторон кажется, что это она добилась своего. Администрация школы, родительши, школярки были уверены, что это они коллективно гнобят училку.
А она, как выясняется, играла роль в собственной пьесе, используя остальных как кордебалет вокруг себя.
Если же автор имел в виду нечто другое, не мешало бы это тоже расписать.

Замысел, как по мне, понятен, литературное исполнение так себе: у читателей возникли закономерные вопросы к автору.

[pan_senator]

Поначалу подумал: "Очень странная школа. Разве может такое быть, чтобы учителя поставили в столь плачевное положение

Тоже так поначалу подумалось    но всё решил последний абзац:

я... счастлива! И все вокруг меня делают именно то со мною, что мне хочется.

Тут и комментировать нечего, раз человек счастлив, то, как сказал товарищ Сталин на вопрос от злых товарищей о любовнице Рокосовского "что будем делать?" - "завидовать!" Прав был Иосиф Виссарионович.
Так и тут можно только позавидовать героине, не каждый за всю жизнь может сказать, что был счастлив.

[pan_senator]

Учитель начальных классов это отдельная специализация вообще-то.

Так и есть. А вообще по духу рассказ напоминает антиутопию. Подобие Мира в кривом зеркале. Вот только последний абзац говорит о том, что это фантазии главной героини. Возможно это и не реальный мир, а мир грёз. Пусть в нём кому-то и хорошо, но не хотел бы жить в таком 

[pan_senator]

ощущение, что текст написан как-то наспех: "так рука легла" (с) Вдохновение - хорошо, но для конкурса не мешало бы дорабатывать.

Не соглашусь, порой рассказы таким образом и рождаются. Типа в полутрансе писалось, но тебе казалось, что на яву. И обработав, может получится совсем не то. К примеру (вроде уже писал) был заказ на пьесу, очень быстро её написал, особого значения ей не придавал. А в итоге спектакль шёл больше десяти лет и с выездом за границу. А мне казалось, что написал лажу. Да и особо не старался. Так что сложно понять, как всё творчество рождается. Но оно рождается, как некое "существо". Ты даже имя не сможешь поменять, будешь чувствовать дискомфорт - зачем ты так сделал?

С другой стороны, любой тематический рассказ является в какой-то степени фантазийным.

Не только тематический, но и эротический, и даже романтический. В жизни такое вряд-ли встретишь, как у них завязываются отношения. Как стали целоваться. За подобное скорее всего дадут по репе. Или в домогательствах обвинят, как недавний случай с тренером, которой поцеловал на радостях спортсменку.
А комедии?  Такое в реале возможно? Всё условно.
Нравится/не нравится и какое послевкусие остаётся, мне кажется, что это главное.

.
Замысел, как по мне, понятен, литературное исполнение так себе: у читателей возникли закономерные вопросы к автору. 

У меня в начале вопросы были, но после последнего абзаца они испарились, там стало всё ясно. А вот какое осталось послевкусие? Как-то не по себе. Я не хотел бы в таком мире оказаться, но повторюсь, можно порадоваться за главную героиню - она обрела счастье. И это главное!

[Mädchen]

(А теперь прочитайте строки снизу вверх).

👍

Сам рассказ мне не зашёл.
Я честно пыталась, но увы. Наверно надо быть с автором на одной волне.

[Принцесса]

Вот интересно. Я прочитала, было странно и не очень зашло. Потом перечитала ещё раз...

Да. Сначала было не очень понятно, и последняя фраза помогла понять позитив. А потом я представила себя не на месте ГГ, а на месте всё-таки Верхней - Алёны Игоревны.
И - ох. Вкусненько. Тематично. Приятно иметь такую нижнюю.
Весь рассказ можно читать снизу вверх. Именно с того момента, что она счастлива. Тогда и всё остальное про ГГ воспринимается .. проще, что ли.

(Да и начинается "повествование" с "в-третьих"...)))))))

Спасибо.

[Сидоровой козы барабанщик]

Весь рассказ можно читать снизу вверх.

Любопытное наблюдение. К тому же, действительно, есть кажется подсказка в эпиграфе.
Но тогда загадки не будет.

[Принцесса]

Любопытное наблюдение. К тому же, действительно, есть кажется подсказка в эпиграфе.
Но тогда загадки не будет.

А сначала-то всё равно никто и не догадается же! С эпиграфом это понятнее и проще (Меньше текста).

[pan_senator]

Весь рассказ можно читать снизу вверх. Именно с того момента, что она счастлива. Тогда и всё остальное про ГГ воспринимается .. проще, что ли

Тогда не получится всю жесть прочувствовать а так, словно снежок за шиворот бросили.

[Принцесса]

Весь рассказ можно читать снизу вверх. Именно с того момента, что она счастлива. Тогда и всё остальное про ГГ воспринимается .. проще, что ли

Тогда не получится всю жесть прочувствовать а так, словно снежок за шиворот бросили.

Да-да!!! Поэтому я и сказала, что вначале всё равно никто не догадается, а потом, после последней фразы, можно перечитать - и всё заиграет другими красками. Позитивчик.

[pan_senator]

Позитивчик

И можно спокойно выдохнуть, с ГГ всё в порядке 

[Сидоровой козы барабанщик]

а потом, после последней фразы, можно перечитать - и всё заиграет другими красками. Позитивчик.

При перечитывании рассказ распадается на несколько сюжетных составляющих. В центре, конечно, героиня, ее обижают и даже лупят. Однако она просекает ситуацию - окружающие делают это не со зла, а по механизму вовлечения, известному как Парадокс Лапьера: люди участвуют в тех или иных делах не столько по личным наклонностям, сколько желая подстроиться под текущий тренд и вписаться в него. Обычно это иллюстрируют на примерах детских коллективов (например, "Повелитель мух" У. Голдинга), но и среди взрослых тоже работает.

Героиня прекрасно понимает, как снежным комом вокруг нее нарастает коллективный террор: две-три заводилы подначивают остальных, а те нехотя, реактивно, сначала сами вовлекаются в коллективную травлю, потом втягивают остальных.
Педагогическим коллективом верховодит завучиха, ей стараются угодить педагогини, а уже их примеру следуют мамаши из Родительского комитета, которые считают, что нашли беззащитную жертву для реализации собственных амбиций, следом по тому же механизму подтягиваются школярки.

Если героиня так хорошо понимает механизм происходящего вокруг нее, почему же ничего не предпринимает против и занимает позицию безответной жертвы?
Ответ, вероятно, по замыслу автора представляет собою twist ending. Выясняется, что манипуляция была двойной: завучиха натравливала на героиню коллектив - сначала педагогический, затем родительский и, наконец, ученический - и мнила себя манипуляторшей. А выяснилось, что ими всеми манипулировала сама героиня, которая по сути поставила пьесу с собой в главной роли, остальные же делали то, что хотелось ей. Не раскрыто, зачем ей это (минус рассказу и автору за это; ну или оставим на фантазии читателей, в тематических произведениях такое бывает).
Но делала оно все это мастерски, с использованием техники психологического воздействия, известной как реверсивная психология. Все думали, что удовлетворяют собственные пси-садистские инстинкты, а на самом деле героиня умело их разжигала, орудуя завучихой, а через нее и остальными в собственном интересе. Пользовалась тем, что называется аффирмация - когда желаемое принимается за действительное. Игра в поддавки, образно говоря. "На хвастуна не нужен нож - ему немного подпоешь и делай с ним что хошь" (с)

Завучиха думала, что гнобит беззащитную училку, а в действительности та получала удовольствие от происходящего. И направляла процесс - да простят мне такую аналогию, отдаленно напоминает евангельское: "Что делаешь, делай быстрее". Приносит себя в жертву, хотя контроль над процессом не теряет - нечто подобное было еще, кажется, в "Хрониках Нарнии".

И подсказка всему этому в эпиграфе, а разгадала ее здесь, кажется, первой Принцесса...