Che - Так-то.

[Валеро]

Бабы да девки Григория побаивались, но за розги злобы не таили , а некоторые, так и вовсе, заглядывались не него. Чего ж не заглядываться, если мужик нестарый, незлой , и дело любое у него спорится, а что сечет больно, так то Фанасий Лексеич велели, какой с Григория спрос? Опять же, молодой барин и вовсе редко кого на конюшню шлет, если только совсем уж....А и поделом тогда! Вот в соседнем имении, в Тульино, барин Митрий Степаныч лютует, а в Бережковке все слава Богу.
Только вот барышня Дарья Фанасьевна, девица капризная, прямо тает от соседушки, и краснеет, ежели пожалует на обед, и бледнеет, лепечет чего-то не по-нашему. Барин наш хмурится, серчает. Дворовые сказывали, что и Григорием пужал ее, потому, как не пара ей Митрий Степаныч, не пара. Так-то. А Дарье Фанасьевне брат не указ, она только с девкой своей, Настасьей, все шепталась, на остальных-то свысока глядела. Ой, зря покойный барин сиротку как барышню воспитывали. Где ж это видано, чтоб крепостная по-хранцузски как по-нашему говорила, да романы читала? Но Фанасий Лексеич любили сироту, ни в чем она отказу не знала. У Григория на конюшне ни разочку не была! И ведь взглянуть-то не на что! Иные статные, кровь с молоком, а эта бледная , маленькая...Тьфу! И как это Григорий сподобился просить барина, Лексей Фанасьича, чтоб ему отдал, когда такие девки подмасливались? Но Настасья-то какова? Очи долу потупила, мол, согласна я, барин, Григорию что-то прошелестела на хранцузском, мерзавка! Но тот только улыбался.
Ой, как бабоньки ждали Настасьиных криков под мужниной розгой, а девки тем паче! Не дождались: мальчишки сказывали, что кричит, да не так как-то...Ладно у них было, только и слышали от Григория: «Настенька моя...Настюша...» Да и у Настасьи гонора поубавилось. Знамо дело, мужняя жена – не девка. Но с Дарьей Фанасьевной все шепталась: барышня не пожалела отпустить любимицу.
Настасья-то барышне все о любви сказывала, а та и рада слушать, дура! Решилась Дарья Фанасьевна ранним утречком сама ехать к соседу, тайно просить о венчании. Настасья ждет-ждет подружку, а той все нет, как нет. Ну и побежала в Тульино, даром, что недалёко, так ее и на двор не пустили. А кузнец местный вообще за грудь хватал, да целовать пытался, насилу отбилась под шуточки дворовых. Прибежала назад, к барину, простоволосая, в ножки кинулась, рассказала, что, да как, плакала....Тут и тульевский барин пожаловал с Дарьей Фанасьевной. Вернули барышню и тотчас откланяться изволили.
Ох, крику было в барском доме! Вечерочком же барин сам приволок Настасью к Григорию, как была простоволосую, да заплаканную:
− Учи! Учи бабу свою!
−Гриша! Не хотела я! – заголосила Настасья.
Григорий-то сгреб ее, да в дом унес. А там уж бабе – бабье.
Так-то...