Дисциплинарная полиция

[Mih]

Дисциплинарная полиция
(продолжение рассказа "Люська")

На площади вовсю били фонтаны, из репродукторов орала музыка. Подпирая лысиной небо, на гигантском постаменте возвышался Ленин, только теперь вместо кепки он держал в руке розги. Прошло полгода с того зимнего дня, как меня с Люськой высекли здесь в первый раз. Тогда по ошибке нас записали в рецидивисты, со всеми вытекающими для наших задниц последствиями. Кстати, рецидив чего? Обвинения-то так предъявлено и не было... Ну да ладно, кто бы был против! И теперь, как положено ответственным гражданам, мы сами, не дожидаясь официального приглашения, являлись по субботам к месту исполнения наказания.

После дежурной четверти, а то и полусотни розог наши задницы горели огнём, а души парили в небесах. Голая ниже пояса Люська на радостях лезла обниматься и настырно целовала в губы весь местный персонал. Ей с лёгкостью удавалось невозможное - вусмерть засмущать как экзекуторов, так и ментов. Я же обычно сразу попадал в руки к грозно сопевшей Клавке. Здоровая пузатая баба лет пятидесяти, работавшая охранницей в какой-то конторе, Клавдия всё свободное время проводила здесь и была совсем уже за свою. Ещё бы - в форме, с плетёной нагайкой. Ух! Мечта, а не женщина... У Клавки был свой интерес - она обожала щипать поротые ягодицы, оттягивая и выкручивая кожу. Вы Клавкины ручищи видели? Как пальцами вопьётся - ровно что железными щипцами! Попа распухнет, посинеет, больно - жуть! Будто по новой высекли. И Люсеньке от Клавки доставалось, и вообще всем. Ну чо, молодец тётя Клава, так нам и надо!

Затем, взявшись за руки, мы с Люськой спешили к соседним кустам. Прямо как были, с голыми задницами. Горящие огнём ягодицы очень, знаете ли, способствуют романтическим чувствам! Для поротых любовников это стало определённой традицией, на которую менты, ухмыляясь, смотрели сквозь пальцы. Красиво же, что ни говори, хоть и жутко неприлично. Правда, кусты там такие, что всё видать, народ прохожий советы даёт, дедушка Ленин с пьедестала таращится. Но как увижу исполосованную Люськину задничку - совершенно невозможно удержаться! А она, коза такая, попкой виляет, за руку меня со смехом тянет, только добежим - мятую юбку под коленки и бух в позицию! Ну всё, считай пропал... Какое же всё-таки счастье эта Люська. Тощая, некрасивая, бесстыжая - всю жизнь о такой лахудре мечтал. Повезло же мне тогда с ней познакомиться! Нескладная, скособоченная, ещё и грязнуля страшная. Обожаю! Просто божественная, засранка этакая...

Судя по всему, наказание мифических трамвайных зайцев, а потом и нарушителей ПДД было пробным шаром. Секли тех, кто попадался под руку, а народ с удовольствием это поддержал. Ну, раз так, то власти, конечно же, пошли навстречу. И когда вышло постановление пороть всех поголовно, то уже через неделю-другую стало казаться, что так было всегда. Слава розгам, а как же иначе-то? Для этой цели была предназначена так называемая дисциплинарная полиция. На шевронах были буквы "ДП", народ называл это "добрая полиция". Недостатка в кадрах не было - желающих пороть людям задницы хватает всегда. В основном это были обиженные жизнью люди, у которых теперь появилась прекрасная возможность выместить все свои обиды на наших задницах. Вот уж на здоровье, для того у нас и задницы, чтобы пороть. Кстати, у "доброй полиции" появился трогательный обычай - заступившая на дежурство смена порола сдавших дежурство коллег. Секли больно, стараясь отыграться друг на дружке... А что, закон един. Раз уж велено всех пороть, то жопы экзекуторов должны страдать точно так же, как все остальные.

Патрули парами неспешно прогуливались по улицам. Вооружены они были гибкими и хлёсткими палками, в мизинец толщиной. Благородный белый пластик, изысканный индийский дизайн, настоящее китайское качество! Каждый встречный обязан был показывать голую задницу - отсутствие свежих следов считалось криминалом и каралось на месте. Поперёк ягодиц вздувались багровые рубцы, попу пекло, как на углях. Кроме того, каждый десятый получал устное предписание явиться куда следует и получить там законную сотню горячих. Несмотря на полное отсутствие контроля, желающих избежать кары обычно не находилось. Наоборот, многие являлись без приглашения, сами ложась под розги. Было упоительное чувство общего, важного дела - и у тех, кто порол, и у тех, кто подставлял задницы. Вскоре штатных структур стало не хватать - тогда добропорядочные граждане взяли инициативу в свои руки. На рукаве - купленный в ближайшем ларьке шеврон, вместо пластиковой палки - сложенный пополам кусок обычного провода. А что ещё нужно?

В общем, всё получилось как всегда - задумывали одно, говорили совсем другое, а вышло вообще ни то ни сё. С той только разницей, что на этот раз получилось действительно хорошо. А ежели кто сомневается, то может сразу спускать штаны. Ща тебе быстро разъяснят! А главное, доходчиво.

Жили мы с Люськой с тех пор долго и счастливо, и секут нас по сей день. Люська, зараза такая, всё с ментами целуется, зато со мной шарится по кустам. Баба Клава на пенсию вышла, но всё так же задницы тискает. Ни одной не пропустит, уж больно она до этого охочая... Местная знаменитость, Клавка давно уже стала всем, как родная тётя. И мы с Люсенькой её обожаем! Сейчас, после порки, пойдём в кондитерский, что через дорогу, торт купим. А вечером Клавушку в гости позовём, она чай с коньяком очень даже уважает. Отогреется, раздухарится, форменную юбку задерёт: "А ну, на колени! В попу целовать, я сказала!" Тут уж не ослушаешься. Ну как вот такую не любить? Правда, Люсенька?