Рассказ 15. Чарующий Лес

[pan_senator]

Джейн любила гостить у бабушки, которая жила в небольшой деревушке с одно-двухэтажными кирпичными домами тёмно-коричневого цвета, расположенной вокруг красивого пруда с плакучими ивами и молодыми берёзами. Повсюду было много зелени и, конечно же, цветов, которые ей так нравились. Возле деревни на многие акры раскинул свои могучие владения Лес, который постоянно манил Джейн – наверно из-за того, что хранил в себе Тайны. Он был ими пропитан. Для Джейн в Лесу всё казалось волшебным и чарующим. Только стоило ей углубиться, как хвойные деревья сменялись могучими дубами. Она такого нигде раньше не видела: самый настоящий дубовый лес. На смену дубам приходил берёзовый лес, потом ольховый, кленовый... По кленовому лесу, точнее по лесу в Лесу, было приятно бродить осенью. В нём самый раз предаться воспоминаниям, ведь осень – время воспоминаний, а не только оранжево-золотисто-красных листьев на ветках и устланных по земле цветным ковром. Джейн могла часами гулять по Чарующему Лесу. Там у неё было несколько любимых мест. Она точно знала, что черпает от Леса силы. Порой ей казалось, что Он пытается с ней чем-то «поделиться». Но чем? Как она не пыталась понять, ничего из этого не выходило. А жаль...



В тот день с Джейн произошло нечто странное, что оставило глубокое воспоминание на всю жизнь. Вообще, Джейн считала себя хорошо воспитанной девочкой, с хорошими манерами, достаточно образованной, умеющей вести себя в обществе. Она всегда была послушной. Никогда не хамила, помогала по хозяйству. И стоило ей отпраздновать своё восемнадцатилетие, как с ней произошла резкая перемена в характере и в поведении. Да, она продолжала оставаться миленькой, хорошенькой, симпатичной девочкой. Также любила своих родителей и бабушку. Но, всё же, что-то в ней поменялось: временами она делалась капризной, участились истерики, появилась резкость в голосе и начали проскальзывать грубые нотки. Родители очень переживали и всегда старались её успокоить, но ей от этого становилось только хуже: родители не могли её понять, а она не могла объяснить. И это раздражало: «Как так они не знают? – думала она. – Родители должны всё знать!» Родителям казалось, что это оттого, что их дочка переучилась и давно не была у бабушки. Было принято решение – она едет к Бетти (так звали бабушку). Когда Джейн приехала, то на какое-то время ей стало легче.

И вот, настал тот день. Как назло похолодало – в тех краях весной так бывало часто, поэтому Джейн не очень любила весну. Да, ей очень нравилось, когда распускались молоденькие листики, появлялись тюльпаны, со своими пышными головками, нарциссы, с жёлтыми приоткрытыми «клювиками», сирень... Весенние перепады в погоде её удручали, а в этот раз просто вывели из себя.
Бабушка попросила полить домашние цветы, а Джейн ей нагрубила.

– Да что это с тобой, ласточка моя? – ласково спросила бабушка.

– Заткнись! – негодовала Джейн. – И не называй меня так! Не позволю!!! – лицо у неё дрожало от злости. – Зачем поливать почти мёртвые цветы? Зачем? Зачем?? Зачем??? Они всё равно засохнут и умрут. Совсем, как я! – произнеся это, Джейн зарыдала, схватив один из цветочных горшков, стоявших на окошке и никому до сих пор не мешавших, гревшихся на солнце, бросила на пол и быстро убежала к себе наверх. Там бросилась на постель, схватила подушку и, зарывшись в неё, громко зарыдала. Подушка быстро намокла от слёз. Красивое личико стало красным, мокрым и некрасивым. Бабушке стало очень плохо. Она, так и не сказав ни одного слова, схватилась за сердце, когда любимая внучка убежала наверх, и упала на пол. Пролежав некоторое время в бредовом состоянии, она из последних сил доползла до кухни, чтобы выпить сердечных капель. Бетти была в шоке от выходки внучки. Такого она раньше не наблюдала в Джейн. «Что с ней»? – задалась вопросом бабушка, когда пришла в себя. И ей так стало жалко любимую внучку. «Как ей помочь»? – думала Бетти. – «Может, пойти наверх и попытаться её успокоить, – всхлипы хорошо были слышны на кухне, – Бедная моя Джейн», – бабушке стало очень грустно. Бетти поднялась к внучке и увидела её забившуюся с головой в подушку, рыдающую, ёрзающую ногами по дивану и сильно сжимающую пальцами покрывало. У Джейн от истерики случился сильный спазм. У неё сильно заболело внизу живота, заломило шею возле уха, сдавило дыхание и начало знобить. Бабушке опять сделалось нехорошо. Ноги словно окаменели.

– Джейн, внученька, – Бетти попыталась её обнять. – Что с тобой?
Но Джейн резко скинула бабушкины руки, вскочила с дивана и упала навзничь – подкосились ноги. Спазмы начали сжиматься в солнечном сплетении и в районе живота. У неё перехватило дыхание, начали душить слезы. Бабушка не растерялась – схватила вазу, стоявшую на журнальном столике, выбросила тюльпаны, набрала в рот воды и брызнула на внучку. Это подействовало. У Джейн сразу прекратился спазм. Она смогла дышать и жадно глотала ртом воздух, какое-то время всхлипывая. Истерика постепенно проходила.
Бабушка поставила вазу на пол, села возле внучки и обняла её.

– Всё-всё, Джейн. Всё сейчас пройдёт, – успокаивала её Бетти, гладя по голове. – Всё, моя дорогая внученька. Всё. Вот, сейчас ты успокоишься, пойдём, умоем прохладной водой лицо, и сразу станет легче.

– Не хочу, – всхлипывая, произнесла, Джейн, хлюпая заложенным, красным носом, на кончике которого скромно висела маленькая капелька, боявшаяся высоты и пытавшаяся удержатся изо всех сил.

– Не хочешь, а надо, – ласково сказала бабушка.

– Не надо! – всё ещё капризничала Джейн. Было видно, что истерика закончилась. Это, как проплыл по реке катер: его уже нет, а волны ещё идут, постепенно затихая. После того, как Джейн умылась, привела себя в порядок, выпила крепкого горячего, сладкого чая, смогла уснуть на полтора часа. Проснувшись бодрой, как будто ничего и не случилось, она опять была в хорошем настроении. Попросила у бабушки прощения и начала хозяйничать по дому. Когда освободилась, у неё опять испортилось настроение, появилась скрытая агрессия. Но она и виду не подала. С бабушкой опять была любезна. Ей было очень не по себе, что свою любимую бабушку сегодня так огорчила. Джейн решила пойти в Лес. В её любимый, Чарующий Лес, где она всё знала, в тех местах, куда постоянно ходила. Так как Лес был большой, то Его невозможно было пройти за день. Только там, в той чарующей глубине, было чарующее спокойствие.

Джейн шла по знакомой тропинке, вся в мыслях и не заметила, что происходит вокруг. Птицы, как обычно щебетали, солнце светило сквозь листву и хвою. Было прохладно. Всё это продолжало её раздражать. Но вдруг она поняла, что что-то не так. «Заблудилась? Да нет, – думала она. – Не могла я заблудиться. Вроде ещё не очень далеко ушла, да и каждый кустик я тут знаю». Но на неё давило какое-то странное ощущение... Резко потемнело, серые тучи заволокли небо и спрятали солнце. Стало гораздо теплее и приятнее. «К грозе, что ли?» – подумала Джейн, но это её не беспокоило. – «Ну и прекрасно, знаю я тут одно местечко, где можно переждать дождь». Джейн обрадовалась перемене в погоде, шагала всё дальше по петляющей тропинке и пыталась припомнить эти места. «Я так давно не была у бабушки, вот и подзабыла что-то. Но ничего, сейчас всё вспомню», – думала она. Вдруг из-за холма показалась небольшая полянка, с цветущей земляникой. Ягод ещё не было – зато были эти ненавистные ей цветы. Она не выдержала и побежала на эту полянку, и начала топтать цветочки земляники. Ей было этого мало. Джейн присела на корточки и стала выдёргивать их вместе с корнями и разбрасывать в разные стороны. Неожиданно прогремел гром, ярко сверкнула молния. Джейн не обратила на это никакого внимания и продолжила свою варварскую затею. Потом опять встала на ноги и начала топтать, то, что ещё не выдернула, или то, что уже нельзя было назвать земляникой. Снова грянул гром, ещё раз сверкнула молния, но на этот раз намного ярче и тут она вдруг увидела Её. Это была молодая женщина, но стоило взглянуть в Её глаза изумрудного цвета, как было видно, что Она не столь юна, как кажется. Тело было, как у молоденькой девушки, а в глазах была мудрость тысячелетий. Ей было столько лет, сколько и Лесу, если не больше. Это была Владычица Леса. Наряд на ней был соответствующий лесным краскам – длинное красивое зелёное платье. На ногах были зелёные, мягкие башмачки, с серебряными застёжками, словно застывшие капельки утренней росы. Её сопровождала Девочка-подросток, лет одиннадцати-двенадцати, в лёгком беленьком платьице. Владычица строго посмотрела на Джейн, так строго, что Джейн пробрала дрожь. Она нисколько не сомневалась – кто перед ней. Она сразу поняла. Ей казалось, что она уже видела эту женщину. Девочку, видела впервые, и кто она такая? Джейн сделалось не по себе. Она поняла, что ничего хорошего её не ждёт. Уж очень строгий взгляд был у Владычицы, словно как у строгой учительницы, которой ты не можешь ответить урок.

– Джейн, – заговорила Она приятным голосом, – так себя ведут непослушные, плохо воспитанные девочки с плохими манерами.

– Но я... – Джейн решила оправдываться.

– Но ты, – перебила её Владычица, – как раз и есть очень разбалованная, непослушная девочка. И не пытайся оправдываться. Сделала плохо, так получи за свой поступок, что полагается.

Джейн стало неловко и... стыдно. Она опустила глаза.

– Да, Джейн, стыдно, – вдруг проговорила стоявшая в стороне Девочка, делая длинное ударение в слове «стыдно» на первый слог.

– Я за тобой давно наблюдаю, – продолжала Владычица. – Ты подавала хорошие надежды, я тебе верила, но... но твои последние поступки меня очень сильно огорчили. Но ничего, мы это исправим.

Ой, как Джейн не понравилось слово «мы». Что это значит? Почему «мы», и кто это – «мы»? Как ей захотелось поскорее оказаться дома возле любимой бабушки. Прижаться к её груди, чтобы она приласкала своими руками, погладила по голове, прошептала ласковое слово... Но до бабушки было далеко, а Владычица стояла напротив и читала её мысли:

– Не беспокойся моя дорогая, скоро ты окажешься в объятьях своей бабушки, и опять будешь плакать, но эти слёзы, в отличии от твоей истерики, не будут злыми, а будут... Да скоро сама узнаешь, чего события торопить, в них надо принимать участие... – здесь последовала небольшая пауза. Наверно Владычица хотела, чтобы Джейн всё это пропустила через себя. Джейн показалось, что вдруг что-то зазвенело. У неё стало тревожно на душе. Она начала оглядываться по сторонам, не в силах убежать, хотя никто её не держал, и не увидела Девочку. «Интересно – подумала она, – а куда делся этот ребёнок, который как-то странно разговаривал». Владычица, словно услышав мысли Джейн, хитро улыбнулась и ответила:
– Она не ребёнок. Ты точно хочешь знать, куда делась Девочка?

И тут из зарослей вышла та самая невинная Девочка – само совершенство. А в руках у неё были... розги.

«Розги!» – эта мысль больно ударила Джейн.

– Да, моя дорогая, это розги. И они для тебя. Точнее для твоей попы.

– За что? – Только и смогла выговорить Джейн.

– А разве ты не знаешь, за что? Ну, ты и впрямь плохо воспитанная девочка. А тебя учили, что взрослым врать некрасиво?

– Но я не вру, – опять попыталась оправдываться Джейн. – Я ничего плохого не сделала, я послушная, никогда не грублю... – и тут она осеклась.

– Молодец Джейн, одну вещь ты вспомнила. Что было ещё?
– Ничего, – честно ответила Джейн, как ей казалось.

– Врёшь!

– Смилуйтесь, не вру! Не вру! – чуть не плача говорила Джейн.

– Наверно розга сможет тебе помочь вспомнить.

И тут Владычица взяла одну из розог у Девочки, рассекла ею воздух, провела по ней рукой и сказала:

– Хорошая розга, не правда ли, Джейн?

Джейн не понравился такой вопрос. Ей стало так стыдно, что щеки вспыхнули, стали красными. И вдруг она увидела отчётливый образ своих потаённых желаний. В сущности то, отчего у неё произошли такие резкие перемены в характере, как ей показалось в ту минуту.

Да, это было так – она очень хотела любви (по крайней мере ей так казалось, что она так думает), но не знала, что это и как. Ей давно снился молодой человек. Во сне она занималась с ним чем-то для неё новым, но таким приятным. Просыпаясь, вся мокрая от пота, особенно между ягодицами и влажными волосикам чуть ниже живота, она ощущала сильное сердцебиение и сильную жажду. Она тянулась к своему ночному столику, стоявшему возле кровати, за стаканом воды, и жадно пила её большими глотками. Вытерев рукавом ночной рубашки мокрые губки, шла к окну, открывала его. Ей было душно и хотелось глотнуть свежего воздуха. Если небо было безоблачным, то она долго смотрела на звёзды. Ей казалось, что там была разгадка возникновения непонятных чувств и желаний. Почти каждую ночь она просыпалась в таком состоянии. И по-прежнему волосики внизу были мокрыми «от какой-то слизи» – как она начала называть её, после прикосновения. Джейн это волновало, но в тоже время, было так приятно. Внизу нарастал ласковый зуд и она, пытаясь унять этот зуд, начала водить пальчиками. Это придало много новых ощущений. И в одну из таких ночей, когда она проснулась вся в поту и с щемящим зудом, она решила подольше потереть себя. Напряжение стало нарастать, она, как бы вскипела, щёки загорелись, подмышки вспотели ещё сильней, и попа сделалась сильно влажной – произошло нечто для неё странное. Она не могла дать этому объяснение. Да и нужно ли было оно? Всю её, как бы сжало, голова превратилась в кипящий чайник, только без свистка, по телу пробежали мурашки. Её как бы приподняло, вытянуло на диване, мышцы живота начали резко сжиматься. Она застонала и потеряла сознание. Придя в себя, она не могла дать отчёт, сколько пролежала в беспамятстве. Ей мерещились какие-то сладострастные картинки. Постель была мокрой, сердце уже так не колотилось, внизу было приятно. Появилась непонятная радость. Она удобнее положила голову на подушку, повернулась на бочок и крепко уснула.
После этой ночи она стала значительно лучше спать, уже не просыпалась в таком поту. У неё появилось новое занятие: водить пальцами по одному месту. Или лечь на бок с зажатой рукой между ног и ёрзать кое-чем по ней.
Через какое-то время она придумала себе новое занятие. Точнее то же самое, только уже не лёжа на спине или боку, как раньше, а лёжа на животе, с вытянутыми ногами, с задранной до поясницы ночной рубашкой и ёрзающей животом по кровати. Но она не просто ёрзала. Руками водила по голым ягодицам, сжимала и разжимала их. Водила пальчиком по заднему проходу и погружала его во внутрь. Всё это создавало больше новых ощущений. Ей это нравилось, и она постанывала от удовольствия. Приз всем этим действиям был оргазм. Поза на животе ей нравилась больше всего: она могла ласкать ягодицы, а также удобно было засунуть руку под животик и погладить или поработать под ним пальчиком, убыстряя темп в момент оргазма. Как ей было хорошо, трудно было описать словами. Сон улучшился и на время она перестала томиться. Но так долго блаженство не могло продлиться. Она вообразила себе молодого человека, с которым занималась любовью. Он её ласкал нежно-нежно. Начинал с поцелуев в губы, потом с поцелуев за ушком. Дальше переходил на шейку и так нежно ласкал её, ласкал... обнюхивал, целовал. Как ей было приятно. Она продолжала работать пальчиками лёжа на животе с голой попой и вытянутыми ногами...
Потом молодой человек переходил к грудкам. Ласкал их, целовал, гладил. И так ниже, ниже, ниже... Вот он перешёл к её животику... Но Джейн не смогла представить, а что же было дальше, потому что её сжали конвульсии, и она начала стонать, немного вилять попой и немного дёргать ногами... На этот раз всё было закончено довольно быстро. Правда в прошлые два раза она ещё не доходила до грудок, всё заканчивалось быстрее. Но в этот раз было именно так, как было. И этим она занималась каждую ночь. Позже она уже спокойно представляла себе, как он целует ей животик, гладит его... Потом переходит чуть ниже, и опять продолжаются ласки. Потом доходит до ласок попы. Но почему-то никогда он не соединяется с ней. Почему? Она этого не знала и это начало плохо на неё действовать. Что-то было не так. Чего-то ей не хватало. Она не могла всё это объяснить, а поговорить с родителями стеснялась и боялась. Страх всё не покидал её, а если они вдруг узнают, то что же подумают? Что дочка у них не такая как все, ненормальная. У неё не было таких подруг, с которыми можно было поговорить на эту тему. А других она стеснялась и так же боялась, не доверяя им. Они могли её засмеять и проболтаться всему классу. А это – позор! Позор на всю школу. Она продолжала заниматься этим занятием каждую ночь, так как без этого не могла, но уже с чувством какого-то неудовлетворения. У неё ухудшился аппетит и настроение. Родители думали, что это всё из-за переутомления в школе, из-за экзаменов. Джейн тоже старалась себя успокоить мыслями об экзаменах. Что всё это из-за них. Вот всё сдаст и поедет к любимой бабушке, которую давно не видела. Но приезд не принёс удовлетворения, а наоборот – всё обострилось. И Лес не смог помочь. Теперь она стоит перед Владычицей Леса и Девочкой. У одной в руках устрашающий прут, а у другой много розог.

– Да, Джейн, голубушка, да. Вот молодец, – заулыбалась Владычица. – И чем же ты таким интересным занималась? По ночам. Одна. Сама с собой, – как бы издеваясь, говорила Владычица. Медленно говорила и хитро улыбалась. – Ну же, Джейн, смелее. Смелее! Тут все свои, – ещё больше заулыбалась Владычица, показывая свои белые, ровные зубы.

– Я...,  – замялась Джейн, вся смущённая и красная от стыда.

– Ты...,  – как бы подсказывая, проговорила Владычица, как будто Джейн была студенткой, а Она принимающей экзамен. – И что ты? – Продолжала Она в том же духе.

– Я занималась..., – опять замялась Джейн. Как ей было стыдно, кто бы мог знать!
– И чем ты занималась, ласточка моя, – произнесла Владычица, словно как бабушка. Джейн молчала.

– Когда ты этим занималась? – Опять начала подсказывать Владычица.

– По н-н-ночам, – запинаясь, произнесла Джейн.

– Так дело не пойдёт, – сказала Она и опять помахала розгой. – Что ты мямлишь, мямлишь, запинаешься. Не на экзамене! А ну быстро произнеси всё как следует! – очень строго сказала, точнее приказала, Владычица.

– Простите меня, – Джейн была не на шутку напугана, и, решив, что хуже уже не будет, а может и простят, начала извинятся. – Простите меня, что я скверно вела себя по ночам. Я занималась непристойным делом. Проще говоря, глупостями, – словно пулемёт, прокричала Джейн.

– Молодец! Именно это Я и хотела от тебя услышать. А что ты ещё сделала такого плохого, так сказать, имеющего отношение к Лесу?

Джейн сразу вспомнила, что всё началось с цветов. Не только с земляникой, которую она безжалостно уничтожила, некоторое время назад, а с домашних цветов.

– Цветы. Я плохо поступила с цветами. Простите меня, пожалуйста. Я поступила очень глупо, даже сказать, очень плохо.

– Ещё как плохо, – перебила Владычица.

– Да-да, – продолжила Джейн. – Очень плохо! А всё из-за того, что я вбила себе в голову, что люблю абстрактного молодого человека. На самом деле у меня никого нет, и никто не дарит мне цветов. Вот и вылилось всё, что наболело, на беззащитные цветы.

– А как ты думаешь, что ты заслужила за такие скверные дела? – ласково спросила Владычица.
– Вы должны дать мне розог по голой попе, – Джейн проговорила всё это так легко, словно не было никакого стеснения и стыда.

– Ну, вот теперь я вижу, что это опять Джейн: хорошенькая, послушная девочка. Воспитанная. Потому что только воспитанные девочки понимают, что если что-то сделали плохо, значит, их надо наказать. А раз надо, то они без разговоров примут это. Потому что это справедливо и заслуженно.

У Джейн опять появилось какое-то новое ощущение. А что за ощущение, было неясно, но что-то приятно защемило, где-то в груди.

– Джейн! – Строго произнесла Владычица. – Пожалуйста, подойди ко мне.
Джейн послушно подошла к Владычице Леса, которая уселась на широкой дубовой скамье, непонятно откуда взявшейся. Владычица взяла её за запястье и пододвинула поближе. Задрала подол лёгкого светло-зелёного платья, запустила свои пальцы за резинки её белых трусиков и резко спустила вниз, к туфелькам.
– Ногу подыми, – произнесла Владычица.

Джейн как в тумане быстро подняла левую ногу.

– А теперь вторую, – сказала Владычица.

Джейн подняла вторую ногу.

И вот, Джейн была лишена защиты, как ей казалось. Теперь её беленькая попа была открыта на обозрение всем желающим. Владычица бросила трусики на другой край скамейки, схватила Джейн за руки и потянула к себе. Удобно и не спеша, уложила её на своих коленях и задрала платье, которое успело на некоторое время спрятать хорошенькую, не поротую попу.

– Ну что, Джейн, приступим! – сказала Владычица Леса, водя правой ладонью по попе. Немного погладив её, она отвела руку в сторону и увесисто шлёпнула по правой ягодице. Джейн от неожиданности ойкнула. За первым шлепком последовал второй, по другой ягодице. На второй раз Джейн постаралась стерпеть и не ойкнуть. Шлепки немного давали о себе знать. После первого и второго шлепка последовал третий, четвёртый, пятый... Владычица Леса умела шлёпать и шлёпала хорошо. Поэтому уже после шестого шлепка попу начало хорошо пригревать и Джейн опять начала постанывать. Но ещё тихонечко. На двадцатый шлепок она уже громко ойкала. После этого шлепка Владычица решила немного облегчить положение для Джейн и потёрла её румяную попу. Джейн стало немного легче, но это длилось недолго. После малюсенького перерыва шлепки посыпались с новой и с новой силой. Было больно. Попа продолжала краснеть. Джейн не могла ровно лежать и начала немного ёрзать.

– Так, Джейн! – строго сказала Владычица. – Не виляй попой.

– Не могу, бо-о-ольно. – Прохныкала Джейн, пытаясь прикрыть попу от этих жгущих ударов правой рукой.

Владычица схватила её за запястье и прижала к спине, за поясницей. Теперь опять ничего не мешало продолжить шлёпанье. Удары посыпались с новой силой. Джейн давно сбилась со счёту. Да и какой тут счёт, когда так больно.
Владычица наносила три удара по одной ягодице, три по другой. Опять по правой, потом по левой. А Джейн оставалось только терпеть. Но она не могла терпеть, когда так больно и горячо. Попа горела. Но это было только начало. Владычица ещё не взялась за розги. Время от времени Джейн начинала вилять задом и с каждым разом всё сильнее. Потом начала брыкать ногами. Она старалась увернуть попу от ладони. Но не тут-то было. Удары продолжали по-прежнему сыпаться. Джейн плакала.

Сколько времени её шлёпали, она не знала. Неожиданно шлепки прекратились, но от этого легче не стало. Захотелось скорее схватить ягодицы руками и потереть их. Но её не отпускали. Так она и лежала какое-то время на коленях у Владычицы с прижатой рукой к спине. Попа горела. Тогда Джейн опять начала ею вилять. Но Владычица в этот раз не мешала. Через какое-то время Владычица стала гладить нашлёпанную, горячую попу, сжимать и разводить половинки в сторону, приоткрывая задний проход. Джейн от этого, в данный момент, стыдно не было. Было больно, а действия Владычицы немного облегчали боль. Вызывали где-то глубоко новое чувство, сладострастную боль или горькую сладость, что разливалась по всему телу, от низа живота до груди, до сердца...

– Всё, шлёпать не буду. Передохни. Ещё остались розги.

– Розги? – Джейн успела на какое-то время о них забыть. – Может не надо? – Умоляюще проговорила она, немного повернув голову, чтобы обращение шло не к скамейке, а к Владычице.

– Джейн, ты совершила много скверных поступков, так что, не отвертишься. Да и попа ещё не сильно набита. – Владычица провела руками по её ягодицам, снова разводя их. – Ничего страшного с нею не случится. Делать нечего и Джейн согласилась с Владычицей. Ей разрешили встать, и она опять схватилась за всё ещё горячие ягодицы и начала их тереть, сжимать, оголяя дырочку заднего прохода, немного повиливая и притоптывая на месте. Про стыд она совсем не думала. Она тёрла, и ей от этого было легче. Появилось опять какое-то ощущение. Полу удовлетворённости. Нельзя было сказать, что после шлепков она чувствовала себя плохо. Ей казалось, что стало легче. Через какое-то время Владычица опять отвела её к скамейке, уложила в полный рост, и когда Джейн, вытянувшись вдоль скамейки, была готова – привязала верёвкой руки, на тот случай, чтоб не прикрывала ягодицы. Привязала ноги (каждую отдельно) и привязала спину к скамейке. А это на тот случай, чтобы не дёргалась и не приподымалась. Взяв розгу у Девочки, которая всё это время стояла рядом, Владычица замахнулась и хорошенько стеганула Джейн. От неожиданности Джейн вскрикнула. Розга, как поняла она, это не шлепки. Ой, как больно! А Владычица продолжила порку. Розга била больно и теперь Джейн рыдала во весь голос. Верёвки хорошо держали. Попа быстро поменяла цвет – покраснела ещё больше. Сначала розга оставляла на красной коже полоски, но довольно быстро они слились. Джейн больше не могла терпеть, как могла водила задом – то одной ягодицей, то другой. Это походило на ёрзанье. Потому что она не могла повилять задом – не давали верёвки. Но зато вдоволь наплакалась и накричалась. Она вся вспотела, особенно подмышки, влажно сделалось и между ягодиц, и внизу живота. Вдруг всё прекратилось, она ещё какое-то время поплакала, не понимая, что уже всё закончилось. Её развязали, но она не сразу поднялась – ноги тряслись от напряжения. Владычица Леса смазала попу какой-то мазью. Боль начала постепенно проходить. Джейн чувствовала полное облегчение, как будто камень с сердца упал. Никаких плохих мыслей не было в голове. Появилась лёгкость и просветление. Ей позволили надеть трусики, но она отказалась – не хотела, чтоб они давили на выпоротую попу. Поэтому она их взяла в руку.

– Джейн, я надеюсь, что ты всё поняла, ты девочка умная, а то придётся повторить наш урок, – ласково и хитро проговорила Владычица.

– Спасибо, я усвоила урок! – произнесла Джейн.

Владычица Леса погладила её по голове, развернулась и пошла вместе с Девочкой вглубь Леса. Джейн немного постояла на поляне, на которой недавно топтала цветы и где её хорошенько отшлёпали и всыпали розог, о чём-то подумала, и пошла домой, сияя радостью.

[Сидоровой козы барабанщик]

"Советский власть - это очень хороший власть! Только очень долгий..."
(с)

Лайтовый вариант сказки про Девочку, наступившую на хлеб (там жесть, кто не читал - не читайте).
Текст хорошо написан, хотя я бы ради динамичности сократил, а то до появления Темы в рассказе не всякий доплывет через затоны лытдыбра, реку пейзажа и озеро эротики. Кстати, у меня самого этот долгого вступления грех в наличии, только в большей степени, вот и злобствую по принципу "Держите вора!" - вор кричит (с)

А хотя... чего меня слушать? Мало ли что я бы сократил? Дай мне волю, я бы и платье на Лесной волшебнице сильно укоротил, раз уж, в сеттинге автора, там как-то видно моложавое тело, но мне волю давать нельзя, расшалюсь.

В целом завершенное складное произведение. Пошла высеченная и все осознавшая Джейн к бабушке домой, сияя радостью, навстречу новым эротическим сновидениям, и молодец: все лучше, чем землянику топтать.

Нормальный детский педагогический рассказ с элементами Темы, как, впрочем говоря, и большинство детских педагогических рассказов.
ЗачОт.

[Ж.Г.]

Хм... Меня в подростковом возрасте тоже разок застукали с руками в трусах... Потом занималась этим только в душе - зов природы, его поркой не "вылечить"... А хамить и топтать цветы, конечно, некрасиво...

[Mädchen]

– А как ты думаешь, что ты заслужила за такие скверные дела? – ласково спросила Владычица.
– Вы должны дать мне розог по голой попе, – Джейн проговорила всё это так легко, словно не было никакого стеснения и стыда.

Не, ну взрослая девочка, девушка, никогда так не скажет. К тому же ещё и ни разу непоротая)))

[Mädchen]

Водила пальчиком по заднему проходу и погружала его во внутрь. Всё это создавало больше новых ощущений.

Через какое-то время Владычица стала гладить нашлёпанную, горячую попу, сжимать и разводить половинки в сторону, приоткрывая задний проход. Джейн от этого, в данный момент, стыдно не было

она опять схватилась за всё ещё горячие ягодицы и начала их тереть, сжимать, оголяя дырочку заднего прохода, немного повиливая и притоптывая на месте. Про стыд она совсем не думала.

Столько внимания уделили этой дырочке)))

[Julia Steinwasen]

Да, топтать цветы не стоило.
Не совсем понятна роль девочки. Неужели только для того, чтобы принести розги?
И ещё момент, стыдить и пороть девушку за то что она занимается мастурбацией нельзя.

[pan_senator]

"Лес" Вашего покорного слуги    Спасибо за оценки!

[pan_senator]

– А как ты думаешь, что ты заслужила за такие скверные дела? – ласково спросила Владычица.
– Вы должны дать мне розог по голой попе, – Джейн проговорила всё это так легко, словно не было никакого стеснения и стыда.

Не, ну взрослая девочка, девушка, никогда так не скажет. К тому же ещё и ни разу непоротая)))

Ваш покорный слуга решил кинуть эту фразу для гурманов 

[pan_senator]

Водила пальчиком по заднему проходу и погружала его во внутрь. Всё это создавало больше новых ощущений.

Через какое-то время Владычица стала гладить нашлёпанную, горячую попу, сжимать и разводить половинки в сторону, приоткрывая задний проход. Джейн от этого, в данный момент, стыдно не было

она опять схватилась за всё ещё горячие ягодицы и начала их тереть, сжимать, оголяя дырочку заднего прохода, немного повиливая и притоптывая на месте. Про стыд она совсем не думала.

Столько внимания уделили этой дырочке)))

Есть мухоловки, а есть литературные уловки, кто на что больше обратит внимание  Да и для разнообразия решил кинуть, а то мало кто этому "предмету" уделял внимание :-D

[pan_senator]

Да, топтать цветы не стоило.
Не совсем понятна роль девочки. Неужели только для того, чтобы принести розги?
И ещё момент, стыдить и пороть девушку за то что она занимается мастурбацией нельзя.

Это не девочка, это сам дьявол   
И вообще это фантасмагория, а там чёрте что может быть намешано!    
А цветы топтать не хорошо... Ой, как не хорошо!

[uttu]

Жизненно. Прочла с интересом. На конкурсе поставила высокий балл.