За что?

[Mih]

За что?

Проскрежетали запоры, со скрипом отворилась закопчённая дверь. От толчка стражника по каменным ступенькам в подвал скатилась растрёпанная, ободранная девица. Некогда дорогое, красивое платье висело рваными лохмотьями. Две женщины, сидевшие на дощатом топчане, подняли головы: "А тебя за что?" "Да за то, что капитанова полюбовница!" - зло сверкая глазами, хмыкнула девушка. Перекосившись, она ощупывала ушибленные при падении рёбра. "Вот те на! А я ж его жена... - присвистнула одна из узниц - Будем знакомы, милочка!" "Так а тебя-то чего?!" - удивилась новенькая. Выяснилось, что почтенная супруга капитана городской стражи что-то узнала о его любовных похождениях и неосторожно об этом обмолвилась. Капитан же на всякий случай решил избавиться от обеих. А третья девица, совсем молоденькая, наоборот, отказала ему в любви, за что тут же и поплатилась. Короче, куда ни кинь, всё выходило боком...

Все трое, как обычно бывает в таких случаях, обвинялись в колдовстве, клевете и государственной измене. Да, а ещё в воровстве и крайне непристойном поведении. Завтра негодных девок будут пороть на городской площади и после этого решится их дальнейшая судьба. "Бедные мы, бедные!" - полуголые, все в синяках и ссадинах, дрожа от ночного холода, женщины прижимались друг к дружке. Тела их горели в предчувствии кнута, воображение рисовало то раскалённое железо, то дыбу, а то и виселицу, плаху или костёр. Ужас выплёснулся в безумную страсть и осуждённые, обнимаясь, исступлённо целовали друг дружку, изо всех сил сжимая, тиская ожидавшую экзекуцию плоть.

          *  *  *

Прошло несколько дней. В стоящем на отшибе монастыре заканчивалась вечерняя трапеза. По булыжнику прогрохотала телега, на которой из города прибыли три новые послушницы. В сопровождавшем их письме настоятельно рекомендовалось содержать всех троих в особой строгости. Матушка-настоятельница ухмыльнулась, вспоминая, при каких обстоятельствах она сама когда-то впервые переступила порог монастыря. Её раздобревшее за эти годы тело так и не смогло забыть нестерпимо жгучие объятия кнута. "Немедленно и приступим" - распорядилась настоятельница, указывая на лавку, где обычно секли провинившихся. Облизываясь, матушка разглядывала красные полосы, вздувшиеся на коже поступивших в её распоряжение преступниц. "Хм, знакомый почерк. Ну что же, по крайней мере вам не привыкать" - ласково прошипела она. Столпившиеся вокруг лавки сёстры угодливо захихикали, украдкой почёсывая зады. А стоявшие на коленях новенькие, дрожа и бледнея, гадали, кому из них первой предстоит лечь под розги.

          *  *  *

Шли годы. Сосланные в монастырь женщины по-прежнему трепетали перед каждой экзекуцией - но теперь уже не от ужаса, а от страстного нетерпения. "Какое счастье - говорили они, заголяя спины и ягодицы - что мы оказались здесь вместе, а главное - никогда, никогда больше не увидим этого мерзавца!" "Ах, как я вас понимаю - думала матушка - но за такие слова..." "Да, да!" - словно читая мысли, эхом отзывались послушницы. "Ну вот и славненько" - матушка с умилением целовала каждую в лоб. "Нельзя же быть такими красотками - вдруг спохватившись, взвизгивала она - грех-то какой, несите скорее розги! Да побольше, чтобы и на меня хватило!"