Сенная. Новые времена

[Mih]

Сенная. Новые времена

Всё началось с того, что в нашем городе объявился новый градоуправитель по фамилии Меньшиков. Кстати, так и осталось неясным, имело ли место родство новоиспечённого начальства с тем самым царёвым корешом. На сей счёт было даже написано несколько диссертаций, но в конце концов к единому выводу учёные мужи и дамы так и не пришли. Однако романтикой той поры повеяло вполне ощутимо - всё вроде бы по мелочи, но город изменился заметно. Правда, в основном чисто внешне. Например, первым делом переодели полицию - новая форма стала препотешной стилизацией мундиров петровских времён, приспособленных к нынешним требованиям. Один из следующих же указов, совершенно в духе косплеимой эпохи, уже непосредственно касался горожан и горожанок, а точнее говоря - их задниц. Отныне всяческие мелкие правонарушения должны были караться публичной поркой - без всякой волокиты и излишних формальностей. Предполагалось, что это будет весьма эффективно - ну, или хотя бы просто эффектно. Ибо, как сказал поэт*, багровые рубцы на голых задницах - это блёстки, сияющие серебром на обнажённой душе нашей непростой, но не лишённой шика эпохи.

Пока народ в ожидании пикантных зрелищ активно безмолвствовал, на Сенной возле здания гауптвахты установили символический столб с колодками и несколько лавок для сечения провинившихся. Люди глазели на слонявшегося без дела палача и караул в зелёных камзолах с красными обшлагами. Особое впечатление производила широченная дубовая бочка, полная розог. Глядя на их количество, было понятно, что рано или поздно с розгами познакомится абсолютно каждая задница. Оно, впрочем, и правильно - кто же без греха? И вообще, на то и попа, чтобы её секли.

Поначалу ничего не происходило - то ли все безобразники с перепугу затихарились, то ли дело тормозила ещё не до конца изжитая бюрократия. Но вскоре из толпы вышел неказистый мужичок средних лет и начал возмущаться происходящим. Говорил он много, резко и сбивчиво, так что причины его недовольства были совершенно непонятны. Из мужика так и сыпались исторические аналогии вперемешку с философскими рассуждениями. Получалось так, что людей пороли всегда и это было правильно, но теперь другие времена и пороть никого нельзя, но при этом непременно должны быть высечены все здесь присутствующие, или хотя бы большая их часть, однако в то же время... У находящихся при исполнении должностных лиц от этих речей голова пошла кругом. Под конец представитель народа, окончательно раздухарившись, заявил, что он в знак протеста желает быть немедленно высечен. На этих словах караул с облегчением выдохнул, говорившего ухватили под мышки и, сдёрнув с него портки, завалили на скамью. Засвистели розги, народ придвинулся поближе и зааплодировал. Наконец-то на историческом месте, спустя полтора столетия, снова воцарилась полная гармония.

Но вскоре всеобщее внимание привлекли тётки, с шумом и гамом волочившие за ухо студентку, на спор утянувшую с прилавка копеечный пирожок. Девчонка упиралась как могла, брыкалась и верещала сквозь слёзы - Аааа, не надо, не буду, не хочу! Поодаль, благостно улыбаясь, стояла стайка её соучениц, взявших любимую подругу на слабо. Юной воровке задрали короткую юбку, стянули трусы и, невзирая на истерику, принялись укладывать на свободную лавку. Вдруг та самая заполошная баба, что привела виновную на расправу, истошно заголосила - Пошто ж дитё малое истязаете! Тогда и меня, и меня секите! Она чуть ли не на голову завернула подол, показав всему миру** роскошные свои прелести цвета топлёного молока и с маху плюхнулась на скамью, откуда, воспользовавшись суматохой, умудрилась ускользнуть так и не высеченная студентка.

Пример доброй торговки оказался заразителен и за ней тут же последовали все её товарки. За ними направился и ряд зрителей из толпы - кто из солидарности, а кто и из зависти. Вскоре к месту экзекуции выстроилась немалая очередь, розги с чавканьем впивались в выпяченные задницы, секомый народ азартно визжал и орал на все лады. Позабытая воровка сама стала в конец очереди и, размазывая тушь по зарёванному лицу, повторяла - Я тоже, я тоже так хочу! И меня посеките, пожалуйста! Добрые её подружки, конечно же, решили поддержать девушку и, заранее задрав юбки, пристроились за ней в очередь. Следом за добавкой встали только что высеченные торговки. Пребывая в благодушном настроении, они угощали пирожками ожидавших порки девчонок. Кстати, теми самыми пирожками и тех самых студенток, с которых всё и началось. И это было так трогательно! Ну до чего же милые, просто раньше им немножечко розог не хватало.

Вечерело, зажглись фонари, становилось прохладно, а очередь всё не иссякала. Изредка подкатывал полицейский бобик с какими-нибудь задержанными обормотами - их полагалось пороть вне очереди. Сменились взмокшие от работы палачи и уставший караул. Наконец был объявлен перерыв до утра. Завтра будет новый день, а там, глядишь, градоуправление и ресурсов ещё подкинет, раз уж пошла такая петрушка. На это не жалко, всё же для людей!

Ну а потом, как водится, пошло-поехало. Секли всюду и всех. В отделениях полиции двери просто не закрывались - поначалу туда волокли силою, но вскоре, распробовав нововведение, сознательный народ начал приходить сам. На улицах секла всё та же полиция и добровольно ей помогавшие народные дружинники. Собственно, теперь каждый мог нацепить на рукав красную повязку и взять в руки розги - вопросов, а уж тем более претензий ни у кого не возникало. Естественно, секли всех и на работе - сотрудники с готовностью подставляли задницы как начальству, так и, с особой охотой, вахтёршам с уборщицами. Розги творили чудеса - люди искренне и нежно полюбили младший техперсонал. По месту жительства народ секли милейшие тётеньки из домоуправления, им помогали дворники. На рынках казачьи патрули наконец-то пустили в ход свои нагайки. И жизнь постепенно окрасилась в яркие тона и стала обретать чёткие, ясные контуры.

В чём-либо провинившихся, конечно же, секли в первую очередь, но вообще пороли всех, кто попадался под руку. Причём народ не просто принял новую реальность, но и поддержал её с большим энтузиазмом. Зато какой теперь порядок, не то что раньше! - говорили люди с сияющими лицами, натягивая после порки штаны. А самое смешное было в том, что, кроме хорошенько поротых задниц и маскарада со старинными мундирами, в городе не изменилось абсолютно ничего. Вы только никому об этом не говорите, а то вас тут же и высекут. Впрочем, что это я? Говорите конечно же, режьте правду-матку! Уж больно мне на ваши голые задницы поглядеть охота. А уж как они будут под розгами плясать - ммм, красота!

------------------------------
* - кстати, поэт этот ещё много чего говорил. Сколько раз уж его секли - всё никак не угомонится.
** - в советские времена, как известно, Сенная площадь называлась площадью Мира.