Эксперимент

[Ж.Г.]

"Эксперимент" - не только название рассказа, но и его сущность. Я решила тогда попробовать написать рассказ в очень непривычной для меня форме, которая называется ПОВ. Что это такое, если кто-то не знает? ПОВ - POV - Point Of View - точка зрения: произведение, которое пишется от разных персонажей, в котором можно посмотреть на всё происходящее глазами сначала одного, а затем другого участника событий. Различные части будут написаны от двух различных персонажей - отличить их будет несложно: если "я" женского рода, то это я в двенадцать лет (у меня уже "оттепель" - я самостоятельно гуляю по городу и самостоятельно езжу в школу и из неё, но ещё не начала заниматься в автоклубе), а если мужского, то это другой персонаж. Все события мной вымышлены, поэтому не ищите в рассказе правдоподобность, логику и т.д.

[Ж.Г.]

Часть первая

Моё хорошее настроение улетучивалось с каждым шагом приближавшим меня к дому. Причина этому была - я знала, что меня ждёт сегодня вечером: двойка есть двойка. А двойка означала для меня долгую и пафосную лекцию отца об ответственности вообще и конкретно моей безответственности, во время которой я буду разглядывать пол, не смея поднять на него глаза, а затем он, скорее всего, снимет ремень, а мне придётся снимать штаны. «Что ты трясёшься, будто на казнь идёшь?! Ну, выпорет. Ну, поорёшь, поплачешь! Первый раз, что ли? Ты же уже прекрасно знаешь, что ты не единственный ребёнок на свете, который время от времени получает ремня!» – укорила я себя и подумала: «Хоть бы успеть до его возвращения домой! – я достала смартфон и взглянула на часы: до выпуска местных новостей, который отец никогда не пропускал, как и программу «Время», если не был в отъезде, было ещё около часа. - Тогда успею перед «разговором» переодеться в домашнюю юбку!» - когда я считала, что могу получить ремня, я старалась быть к тому времени не в обычных для себя вне школы джинсах или шортах, а в юбке. Для того, чтобы не снимать штаны – расстёгивать пуговицу и опускать «молнию» или развязывать шнурок предательски дрожащими руками и этим показывать отцу свой страх перед наказанием было для меня дополнительным мучением. А в юбке всё гораздо проще: спустила трусы к коленям, легла на живот на диван или кровать, смотря где состоится «разговор» - в гостиной или моей комнате, и откинула её на спину. И незаметно, что руки дрожат.

То, что отец уже дома, да ещё и не один, а у него гость или гости, я поняла по стоявшей во дворе коттеджа машине (наша, на которой ездила мама, была в гараже, а отца на работу и с работы возили на служебной), марка и цвет которой показались мне знакомыми, а на номера я тогда не посмотрела. Не посмотрела потому, что было не до того: в голове промелькнула мысль о том, что если отец занят с гостем или гостями в своём кабинете, то я стопроцентно успею переодеться перед тем, как он освободится. Я быстро вошла в коттедж, переобулась в тапочки и поднялась по лестнице на второй этаж, где была моя комната. Там так же быстро переоделась в юбку и футболку навыпуск и выдохнула с облегчением. Так, как будто избежала порки. Да, к тому времени я уже научилась радоваться мелочам – таким, как то, что успела надеть юбку. Едва успела, раздался стук в дверь – отец нечасто поднимался в мою комнату, а если поднимался, то ничего хорошего мне это обычно не сулило, но всегда стучал в дверь перед тем, как войти. «Кто там? Ремень в гости к заднице пришёл! Быстро же он освободился: дело-то срочное - «горит», чтобы мой зад поскорее «гореть» начал!» - мрачно подумала я, но ответила обычным «Войдите». Дверь распахнулась, и вошёл отец. Вид у него был, как обычно перед лекцией, напыщенно-пафосный. Я привычно, как всегда, когда понимала, что в глазах отца в чём-то виновата, опустила голову, видя только его нижнюю половину и в том числе ремень в брюках. Ремень, к моему неудовольствию, там была тот, который я особенно не любила – узкий и плетёный. «Повинную голову меч не сечёт, а повинную задницу ремень всё равно сечёт» - совсем не вовремя всплыло в голове. Радости это мне, конечно, не доставило, но здесь произошло то, чего я ожидать не могла никак: вслед за отцом вошёл ещё кто-то, ниже отца ростом, но я из своего положения с опущенной головой увидела только джинсы и нижнюю часть футболки. Матерью, частенько молчаливо присутствовавшей на лекциях и порках, этот «кто-то» быть явно не мог.

- Привет! – услышала я голос «кого-то», подняла голову и обомлела от неожиданности – уж кого-кого, а его-то я точно не ожидала увидеть.

- Что же ты, дочка, не отвечаешь на приветствие? – голос отца прозвучал удивлённо, но я прекрасно знала о его великолепных актёрских способностях, поэтому не сомневалась в том, что он не удивлён моим удивлением от такого сюрприза.

- Привет... - ошалело буркнула я в ответ, не понимая, как и зачем он здесь, да ещё и именно сейчас, оказался.

[Ж.Г.]

Часть вторая

Сегодня мне здорово попало от отца. За то, что я нахватал двоек даже больше, чем обычно. Он долго, очень долго, нудил что-то насчёт того, что при такой учёбе даже он не сможет меня пристроить в ВУЗ после окончания школы, я слушал в пол-уха, думая о том, когда же всё это закончится. И окончание наконец-то последовало, но такое, какого я совсем не ожидал - отец вдруг взглянул на часы и сказал:

- Я сейчас еду по делам к одному человеку. Поедешь со мной?

- Ну, паап... - поморщился я, рассчитывая поиграть в «Танки».

- Не хочешь, как хочешь, - резюмировал отец и добавил:

- Это, между прочим, отец твоей одноклассницы.

- Чей? – вяло переспросил я чисто для вида. Он назвал фамилию, и я мгновенно понял, какой мне выпал шанс: эта девчонка, которую я, откровенно говоря, серьёзно побаивался, помня о том, как она ещё в первом классе разбила нос другой девочке, была единственной в нашем классе, которую пороли. По-настоящему – ремнём! А сегодня она как раз тоже получила пару. Нет, я даже не рассчитывал попасть на сам процесс и хотя бы услышать, если не увидеть, как она, которую побаивались и не любили в классе все, а не только я, ревёт во время порки, Мне хватило бы просто увидеть её зарёванную после порки физиономию. И позлорадствовать. Конечно, я ленивым тоном, чтобы отец ничего не понял, дал себя уговорить.

Увы, девчонки дома не было, наши отцы разговаривали о каких-то своих делах, а я сидел в кабинете поодаль и играл на смартфоне. Наконец в кабинет постучала её мать и сообщила, что девчонка пришла домой.

- Пойдём со мной! – вдруг предложил мне её отец, я не поверил такому счастью, но мой отец только кивнул в знак согласия.

- Привет! – сказал я девчонке, войдя вместе с её отцом в её комнату, хотя далеко не всегда делал это в школе, стараясь держаться от неё подальше.

- Что же ты, дочка, не отвечаешь на приветствие? – удивился её отец, и она наконец-то выдавила из себя ответное «Привет».

[Ж.Г.]

Часть третья

Отец видимо удовлетворился моим «привет» и начал красочную лекцию об ответственности вообще и моей личной безответственности, я чисто механически вновь опустила голову и, разглядывая пол, думала только о том, как и зачем здесь и сейчас оказался одноклассник, не осмеливаясь перебивать спич отца вопросом об этом. Он не раз порол меня в присутствии матери, но такого ещё никогда не случалось при ком-то ещё, поэтому я была изрядно шокирована окончанием отцовской речи, когда услышала знакомое звяканье застёжки снимаемого ремня и тоже знакомые слова отца:

- Ты знаешь, что бывает за безответственность. На кровать, - после которых я явственно услышала короткое «хи-хи» мальчишки.

- Пап, ну не при нём же! – взмолилась я, от неожиданности подняв голову, взглянув на отца и чувствуя, что вот-вот расплачусь без помощи ремня. Вновь послышался тихий смешок одноклассника.

- Ты мне после всего ещё и условия собираешься ставить? – удивление отца выглядело настолько естественным, что даже я, хорошо знавшая о том, как он мастерски владеет и интонациями, и мимикой, поверила в него, а он вкрадчиво продолжил:

- Или хочешь, чтобы я тебя на четвереньки поставил и между ног зажал? – этого я точно не хотела: выставить вверх зад так, что будет прекрасно видно всё, что у меня есть между ног, да ещё и при зрителе.

- Марш на кровать! – от вкрадчивости голоса отца не осталось и следа – он, видимо, понял, какое воздействие оказали на меня его предыдущие слова, поэтому великодушно смилостивился:

- Трусы можешь не снимать! – можете не верить, но я вновь ощутила такую радость, как будто избежала не только порки при однокласснике, но и порки вообще, и молча двинулась к кровати, услышав от отца вслед:
- Надеюсь, ты в них ничего не напихала?

Несмотря на весь ужас своего положения (я снова услышала тихое и на этот раз достаточно продолжительное хихиканье мальчишки), я чуть сама не рассмеялась вслух, подумав о том, откуда же я могла знать, что сегодня меня будут пороть в трусах, если такого никогда не случалось. К счастью, я в это время находилась спиной к отцу, и он не мог заметить выражения моего лица. Я легла на живот на кровать, откинула на спину короткую юбку и, предварительно подсунув под голову подушку, спрятала руки под себя. «Ну и что? Всё равно весь класс знает, что меня порют – пусть посмотрит. Что он нового растреплет? – успокаивала я сама себя, укладываясь. – Как я ору, будет рассказывать? Побоится в нос получить! Он же не знает, как на меня тот случай повлиял – о том, что я больше не могу никого ударить после того, как увидела так много крови. А впрочем... - воспоминания о том случае с разбитым носом Ленки подтолкнули меня к идее. – Ты же тогда смогла немного потерпеть молча! А тебе тогда семь лет всего было! Неужели сейчас, в двенадцать, не сможешь не заорать после первого же удара?» - решив терпеть, сколько смогу, я, как и тогда, вцепилась зубами в подушку.

[Ж.Г.]

Часть четвёртая

Во время лекции я заскучал – сам сегодня прослушал от отца примерно такую же, хотя надо сказать, что её отец говорил гораздо красивее, чем мой, и я надеялся на то, что меня сюда пригласили всё-таки не для этого. Наконец он начал расстёгивать ремень и произнёс то, чего я ждал:

- Ты знаешь, что бывает за безответственность. На кровать.

Я, кажется, хихикнул, думая о том, как эта здоровая (она была выше многих мальчишек в нашем классе, в том числе и меня) дура сейчас начнёт плакать и умолять отца не бить её. Её голос действительно прозвучал умоляюще, но слова я ждал другие:

- Пап, ну не при нём же!

«При мне, при мне!» - я чуть не произнёс это вслух и, кажется, вновь хихикнул. Ответная реакция её отца вызвала у меня восторг:

- Ты мне после всего ещё и условия собираешься ставить? Или хочешь, чтобы я тебя на четвереньки поставил и между ног зажал?

«Чур, голой жопой в мою сторону!» - у меня даже слегка закружилась голова от такой перспективы, и я почувствовал то, что чувствовал, когда тайком от родителей смотрел в интернете какой-то фильм для взрослых. Сердце бешено заколотилось: сейчас я в первый раз в жизни увижу голый зад девушки. И, наверное, не только зад, если она будет стоять на четвереньках? В фильме это одно, а здесь наяву! Я просто не мог поверить в такое счастье, я даже забыл о том, что поначалу мне хотелось посмотреть на то, как она будет реветь и упрашивать отца не пороть её. Увы, за этим сразу же последовал облом:

- Марш на кровать! Трусы можешь не снимать!

«Уууууу... Так нечестно...» - подумал я, но следующая же фраза её отца меня рассмешила:

- Надеюсь, ты в них ничего не напихала? – я сразу же представил, как эта дура зачем-то запихивает что-то себе в трусы. Зачем? Я не сразу догадался, что если она что-то подложит в трусы сзади, то ей будет не так больно, но всё же догадался и продолжил с интересом наблюдать за тем, как она легла на кровать на живот и задрала на спину юбку. Белые трусы плотно облегали её крепкий зад, и было очевидно, что между ними и телом ничего нет, да и закрывали они её «булки» далеко не полностью.

«Сейчас! Сейчас! Сейчас!» - стучала в моей голове одна мысль в такт сердцу, хотя я и сам не знал, чего жду больше: того, что она всё-таки начнёт умолять не пороть её, или самой порки – действия, которое я видел только в фильмах.

[Ж.Г.]

Часть пятая

Почувствовав, как отцовская рука легла мне на спину, прижимая меня к кровати, я зажмурилась и сжала зубы, очень надеясь не заорать после первого же касания ремня: в то, что трусы защитят меня от сильной боли, я не верила – не настолько уже была наивной. Одновременно я подсознательно чувствовала на себе и взгляд одноклассника, поэтому спрятала лицо в подушку, чтобы он не видел, как у меня из глаз потекут слёзы, в чём я не сомневалась, и постаралась расслабить тело. Послышался звонкий шлепок, и зад сразу же «обожгло» так, что я едва сдержала крик и мысленно начала «устный счёт», как тогда, в первом классе, после «молитв о спасении жизни Ленки»: «Один!» Второй и последующие удары не заставили себя ждать, плетёный ремень очень больно впивался своими выпуклостями, которые ощущались и сквозь трусы, не говоря уже о том, что достаточно большая часть моего зада ими прикрыта не была, но я продолжала терпеть, как мне казалось, молча, мысленно продолжая считать.

[Ж.Г.]

Часть шестая


Я с любопытством смотрел на то, как отец одноклассницы зачем-то намотал один конец ремня (тот, где была застёжка) на собственную ладонь, что меня удивило: я думал, что он сложит ремень вдвое, а затем встал так, что перегородил мне весь обзор, и мне пришлось выбирать позицию: видеть только верхнюю часть лежащей на животе девчонки или только нижнюю. Подумав мгновенье, я выбрал второе, решив, что её лица, уткнувшегося в подушку, мне всё равно не видно, а то, насколько оно будет зарёвано, я смогу увидеть и после порки. К моему удивлению девчонка после «Пап, не при нём же!» вообще не произнесла ни слова, а не только не умоляла со слезами не пороть её. Моя рука залезла в карман в поисках смартфона, но не обнаружила его там. Какое разочарование – я ведь мог бы снять видео и посмотреть дома! Или даже потихоньку показать кому-нибудь из одноклассников! Увы, я понял, что поспешил за отцом девчонки так, что оставил гаджет, на котором в то время как раз играл, в его кабинете. Пришлось продолжить наблюдение невооружёнными глазами. Отец девчонки тем временем поднял руку с ремнём вверх и резко опустил, впечатывая этот предмет одежды поперёк её задницы. Та слегка дёрнулась, а когда ремень вновь оказался в воздухе, я заметил на той её части, что не была закрыта трусами, быстро проявляющийся отпечаток ремня. Всё повторилось ещё раз. Затем ещё и ещё. Единственными звуками, которые я слышал, были те, что издавал ремень. «Почему она не кричит? Может, это всё и совсем не больно на самом деле?» - подумал я, но заметил некоторые изменения: быстро розовеющий зад девчонки, на котором там, где он не был прикрыт трусами, виднелись уже несколько отпечатков ремня, после каждого следующего удара начал дёргаться сильнее – подскакивать подобно мячу, ударившемуся в пол, её ноги при этом стали чуть сгибаться в коленях, но тут же падали обратно на кровать, а она сама начала как-то странно кряхтеть и даже пару раз тихо и сдавленно простонала. «Может, это всё и не так уж больно на самом деле?» - чуть изменил я своё предыдущее мнение, продолжая наблюдать.

[Ж.Г.]

Часть седьмая

Досчитать мне удалось только до девяти. К тому времени мой зад уже разогрелся, и сам по себе, даже если бы ремень на него больше и не опускался, заставлял слёзы литься из моих глаз двумя ручьями. Вместо мысленного «десять» произошло совсем другое: мой рот разжался, зубы отпустили подушку, и раздалось громкое «Аааааа!». Почти сразу же зад вновь почувствовал на себе выпуклости плетёного ремня, затем ещё и ещё. Я, забыв и о присутствии одноклассника, и обо всём другом, кроме боли, продолжала громко вскрикивать после каждого его нового шлепка, независимо от того, приходился он на трусы или на голое тело, не слыша и не видя вокруг себя ничего. Всё это казалось мне длилось вечность, но даже вечность иногда заканчивается – я наконец почувствовала, что отец убрал руку с моей спины. Он что-то сказал мне, но смысл сказанного дошёл до моего сознания далеко не сразу.

[Ж.Г.]

Часть восьмая

Я уже начал было скучать, наблюдая за однообразным поведением девчонки и её отца, когда услышал её громкий вскрик, затем другой.

- Проняло наконец-то! Что-то долго сегодня, - негромко проговорил что-то для меня совершенно непонятное её отец, продолжая методично поднимать и опускать руку с ремнём. А вот поведение девчонки, точнее видимой мне её нижней части, изменилось заметно: её уже не порозовевший, а краснеющий на глазах зад (теперь это было заметно даже через трусы, а не только там, где он не был прикрыт) не только прыгал мячом после каждого прикосновения ремня, но и вилял из стороны в сторону между ними, а ноги временами изображали езду на велосипеде. Вот это было зрелище! Я вновь пожалел об оставленном в кабинете смартфоне, но её отец внезапно убрал руку с её спины, выпрямился и сказал ей:

- Вставай!

К мому удивлению девчонка не спешила исполнять его приказ, а мне уже не терпелось увидеть зарёванное лицо той, которую побаивались все в нашем классе. «Может, он ей ещё добавит? За то, что не слушается!» - подумал я, но её отец вдруг повернулся ко мне и сказал мне то, что я услышать не ожидал никак.

- Зачем? – непроизвольно вырвалось у меня.

[Ж.Г.]

Часть девятая

Смысл сказанного отцом одного слова «вставай» дошёл до меня не сразу. «Что он ещё придумал?» - подумала я – обычно отец, выпоров меня, сразу же уходил из моей комнаты, если порка была в ней, и у меня была возможность проплакаться. Зато то, что он сказал моему однокласснику, я поняла сразу – даже до его удивлённого «зачем». «Он не понял, зачем ему снимать штаны и ложиться на моё место?» - пронеслось в моей голове, и отец полностью подтвердил мою догадку, произнеся:

- У тебя-то двоек побольше, чем у неё.

Я, поднимаясь с кровати, с интересом уставилась на побледневшего одноклассника начавшего пятиться к двери, откуда вдруг раздался голос:

- Это я попросил папу твоей одноклассницы объяснить тебе, что бывает за двойки. Не отнимай у него время, снимай штаны, сынок. Или хочешь, чтобы тебя на четвереньки поставили? - я и не заметила, когда отец одноклассника вошёл в мою комнату. Взгляд мальчишки испуганно забегал с его отца на моего, потом на меня и обратно. На несколько мгновений я даже забыла о собственном «пылающем» заде и подумала о том, какие возможны продолжения развития событий, но он вздохнул и, опустив голову, медленно двинулся к кровати, с которой я уже встала, на ходу расстёгивая ремень на своих джинсах. Если несколькими секундами мне было интересно, что будет дальше, то сейчас у меня уже не было никакого желания присутствовать на его порке, и я тихо спросила у своего отца:

- Пап, я пойду умыться, можно?

- Иди! – коротко бросил он.

Первые вопли одноклассника я услышала ещё не дойдя до ванной. «Боже, неужели и я так же ору?» – подумала я и не стала утешать собственное честолюбие тем, что тише. «Ну и видок!» - промелькнуло в голове, когда я увидела в зеркале в ванной покрасневшее, заплаканное лицо и растрепавшиеся волосы, но только быстро умылась и занялась осмотром всё ещё «горящей» и принявшей ярко-красный цвет задницы. «Синяки наверняка будут, хорошо, что завтра физ-ры нет», - подумала я, раздеваясь, чтобы подставить настрадавшиеся от ремня «булки» под холодную воду, но сразу же мрачно усмехнулась: «Это ему плохо завтра бы пришлось, если бы физ-ра была, а у меня – никто бы не удивился, пошептались бы, да и всё!»

Когда я вернулась из ванной в свою комнату, в ней уже никого не было, а моя кровать была прибрана так, как будто на ней никто не лежал. Я взглянула на часы и поняла, что вот-вот поднимется мать и позовёт меня на просмотр местных новостей – жизнь продолжалась своим обычным порядком, и я даже подумала о том, не приснилось ли мне всё происходившее. Всё, кроме того, что отец меня выпорол за двойку: уже остывшая, но ещё болящая задница подтверждала, что моя-то порка точно не была сном.

[Ж.Г.]

Часть десятая

Услышав «у тебя-то двоек побольше, чем у неё», я не поверил своим ушам. Не поверил, конечно, не в то, что у меня двоек всегда было больше, чем у этой девчонки, а тому, что её отец решил меня за это выпороть. Подтверждение подоспело из-за спины – я, наблюдая за поркой девчонки, не заметил, когда в комнату вошёл мой отец. Я переводил взгляд с одного из присутствующих на другого, на третью, но никто из них не смеялся, и я понял, что это не шутка. Мой взгляд видел, насколько сильно зарёвано лицо девчонки – я так хотел увидеть это, но моему мозгу сейчас было не до этого. Увидел я и то, что на её лице появилось любопытство. Это и заставило меня двинуться к освободившей кровати: «Может, это всё и не так уж и больно? Она же вон сколько терпела – не орала, а я – мужчина!» - успокаивал я сам себя. К моему удивлению, она с разрешения её отца вышла из комнаты. Я спустил джинсы и лёг на кровать, уткнувшись лицом в мокрую от её слёз подушку. Дальше я помню только первый звучный шлепок ремня, после которого я почувствовал себя так, как будто к моему заду приложили что-то раскалённое.

[Ж.Г.]

Эпилог

- Привет! – услышала я в школе на следующий день.

- Привет... - буркнула я в ответ, думая, что вчерашний гость пройдёт мимо, но он остановился и спросил:

- Можно тебя об одной вещи попросить?

- Чтобы никому не рассказывала, как ты вчера под ремнём вопил? Я и не собиралась – больно надо! – ответила я.

- Нет, нет, не это! Можешь помочь мне с алгеброй? – у тебя же с математикой всё «зашибись»! А то отец сказал, что теперь за каждую двойку меня к вам будет возить, - его голос к концу фразы заметно погрустнел.

- А что одноклассники подумают? То, что ты дружишь со здоровой дурой, которую единственную на всей Земле порют в двадцать первом веке и правильно делают? - усмехнулась я.

- Сами они дуры и дураки, а не ты! Я теперь знаю, как это больно, и если кто-то заметит, что мне неудобно сидеть, не стану говорить, что у меня чирей, а так и скажу, что меня вчера выпороли. И плевать мне на их насмешки.

[Эмилия]

Отличный рассказ. И концовка миленькая.
Не очень люблю отцовскую порку, но у Жанны здорово получается. Видимо, из-за опыта. А уж стыдуха... Ми-ми)

[Julia Steinwasen]

Порка при однокласснике👍
Одноклассник вёл себя как и положено, как говнюк. Но это как раз то, что и должно быть при публичной порке. То, что унизительно и добавляет стыда.
Жаль, что Жанна не надела свои любимые стринги.

[Mädchen]

Интересная идея.

Увидел я и то, что на её лице появилось любопытство.

Это любопытство девочки должно было сильно вогнать мальчика в краску. Подобные зрелища, как порка одноклассника, слишком влияют на организм мальчиков 😜

Я спустил джинсы и лёг на кровать, уткнувшись лицом в мокрую от её слёз подушку.

Собственно, из-за того, что я написала выше, мальчику должно было проблематично снять джинсы. К тому же лечь на живот😝😉