"Папенька, не надо!" | Дзен

[uttu]

"Папенька, не надо!"

Девочка громко плакала и кричала: "Папенька, не надо!". Странные звуки, раздававшиеся за забором дома банкира Кроненберга, привлекли внимание сразу двух женщин - дворничихи Ульяны Бибиной и горничной Аграфены Титовой.

Крик перешел в подобие громкого воя, а затем понемногу начал угасать. "Папа, папенька, не надо", - эти слова, произносимые слабеющим детским голосом, заставили Ульяну и Аграфену поторопиться.

Женщины бросились к забору, припали к щелям в штакетнике. Сердца сердобольных служанок на мгновение перестали биться, настолько дикая и страшная картина предстала перед их глазами.

Справка. Станислав Кроненберг родился в 1846 году в Варшаве. Его отец, Леопольд Кроненберг, был владельцем банка и железнодорожным магнатом. Мать, Эрнестина Розалия Лео, являлась дочерью Леопольда Огастеса Лео, известного польского офтальмолога еврейского происхождения, автора нескольких крупных работ по медицине.

В городе на Неве Кроненберг жил в большом доме со своей новой сожительницей по фамилии Жезинг. Увы, именно в этот период сполна проявилась мрачная сущность Станислава Леопольдовича. Банкир постоянно придирался к 7-летней Маше, порол розгами даже за самый незначительный проступок и даже применял рукоприкладство.

Соседи Кроненбергов постоянно видели Машу в синяках, но никто не пытался урезонить финансиста.

В конце июля 1874 года Маша украла из сундука несколько ягод сушеного чернослива. Отец увидел это и впал в настоящую ярость. Наломав рябиновых прутьев, Станислав Леопольдович вытащил дочь во двор и начал ее пороть. Безумная экзекуция продолжалась долгие 15 минут: белое платьице Марии порвалось и пропиталось кровью, настолько яростными были удары Кроненберга.

Отчаянные крики несчастной малышки привлекли внимание дворничихи Ульяны Бибиной и Аграфены Титовой. Женщины стали кричать, что обратятся в полицию, но банкир не обратил на них никакого внимания, продолжая свое черное дело.

Ульяна и Аграфена, понимая, что надо спешить, побежали в ближайший околоток. К счастью, городовой быстро примчался на зов и спас Машу. Ее отец был арестован.


Дело Кроненберга широко освещалось в прессе. О нем писали, в том числе, Ф. Достоевский и М. Салтыков-Щедрин.

В стране началось обсуждение телесных наказаний и палочной дисциплины. Оказалось, что большинство девочек в империи не понаслышке знали, что такое экзекуция. Журналист и этнограф провел опрос среди московских студенток, и 52% из них признались, что дома к ним применялись физические наказания в той или иной форме.

Однако, и защитников у Кроненберга оказалось немало. Нет, они, конечно, признавали, что Станислав Леопольдович "перестарался", однако, парировали - "воспитывать детей-то надо".

Вот три вопроса, на которые должен был ответить суд:



Адвокат Кроненберга Владимир Спасович построил линию защиты на очернении ... Маши. На второй вопрос он дал однозначный ответ: Мария Кроненберг свое наказание заслужила, так как была испорченной и вороватой девочкой.

В суде было выслушано больше 20 свидетелей. Первыми были дворничиха Бибина и гувернантка Титова. Спасович подверг сомнению показания обеих. Так, адвокату удалось установить, что незадолго до случившегося Кроненберг вычел из жалования Бибиной 80 копеек - якобы за то, что дворничиха украла цыпленка.

Одним из свидетелей был врач Ландсберг, заявивший, что он:

«не может смотреть на такое наказание, которое было нанесено девочке, как на домашнее исправительное наказание, и что если бы такое наказание продолжалось, то оно отозвалось бы весьма вредно на здоровье ребенка».

Другой свидетель, врач Чербишевич подтвердил, что рубцы на спине Марии останутся на всю жизнь.

Чтобы нивелировать показания докторов, адвокат Спасович вызвал в суд медицинского эксперта, заявившего, что кожа Марии Кроненберг имеет интересную особенность: даже несильное воздействие на нее приводит к появлению синяков.

Самым ожидаемым моментом стала дача показаний самим Кроненбергом. Отец был немногословным:

«25 июля, раздраженный дочерью высек ее этим пучком (показывает), высек сильно и, в этот раз, сек долго, вне себя, бессознательно, как попало».

В своей заключительной речи адвокат Спасович был неудержим:

Говорят: «За что же? Разве можно так строго взыскивать за несколько штук чернослива?» Я полагаю, что от чернослива до сахара, от сахара до денег, от денег до банковских билетов путь прямой, открытая дорога».

В результате коллегия присяжных оправдала Станислава Кроненберга.


По материалах Дзен