Особые традиции (цикл в соавторстве)

[Hirsent]

Публикую цикл из трех рассказов, написанных мной в соавторстве с одним тематиком, любившим пофантазировать об обществе, в котором все женщины и девушки от 16 до 55 лет в обязательном порядке подвергаются профилактической и воспитательной порке. Мальчиков обучают искусству владения розгой уже в старших классах средней школы, традиционно поркой занимается самый старший (но еще не совсем старый) мужчина в семье, начальник на производстве с проживанием или комендант общежития. И порка только розгами. Соавтор (с которым я давно уже потеряла контакт) планировал большой цикл историй об этом своем мире, но к третьей истории мне этот "проект" надоел (все-таки, разный у нас с ним был подход к теме в "искусстве"), а другого соавтора он не нашел

За количество полученных героинями рассказов розог отвечал именно соавтор. Сам он ранее единожды публиковал рассказы из этого цикла на каком-то форуме под псевдонимом dr. white или каким-то таким

Все 3 рассказа были написаны около одиннадцати лет назад

[Hirsent]

Рассказ первый. Первая суббота в апреле

Апрельским субботним днем Светлана спешила домой. Жмурясь от яркого весеннего солнца, собирающегося двигаться на закат, девушка легко перепрыгивала редкие лужи, настроение у нее явно было хорошее, и вскоре она уже открывала дверь своим ключом. Ее мама, Людмила Николаевна, явно ждала дочь раньше, и, встречая дочь, смотрит с укоризной:
- Светланка! На часы давно смотрела? Где ты бегаешь в субботу вечером? Опоздать хочешь? Или забыла, где мы должны быть через полчаса?
- Мама, все вовремя, не волнуйся. Мы всегда в это время ходим, я сейчас мигом переодеваюсь выходим!
Людмила Николаевна качает головой, вздыхает, но ничего не говорит. Светлана быстро переодевается, и женщины выходят. Дорога не занимает у них много времени, но в дороге Людмила Николаевна задумчива, поглядывает на дочь и вспоминает все, что было на неделе, были ли у Светланки какие-то провинности, но - нет, кроме вот этого опоздания в последний момент, которое, впрочем, спорно – они еще никуда в результате не опоздали, Светлана вела себя хорошо. Людмила Николаевна гордится дочерью: дочь Светлана умница, красавица, работает учительницей в школе, на работе пользуется уважением. Но на всякий случай мама спрашивает дочку:
- Светланка, было что-то на неделе, о чем я должна знать?
Дочь с улыбкой посмотрела на маму:
- Мамочка, какая же ты у меня заботливая! Все было хорошо, не волнуйся.
Но Людмила Николаевна волнуется. Она про себя думает, не стоит ли наказать дочку за ее поведение в последний момент? Опоздала Светланка или нет? Получается, что нет... Как Светланка ответила ей? Вежливо или нет? Не слишком ли надменна порой ее дочь? Вроде бы и нет, но немного мягкости ей бы не помешало... Но, конечно, больше всего Людмилу Николаевну волнует, что дочке уже 30 лет, а она не замужем... Может, и правда слишком надменна? Высокомерна? Стоит наказать? Или нет?
Светланка как будто прочла мысли мамы, а может, она просто давно ее знает:
- Мама, не волнуйся и не накручивай себя. Все хорошо!
Людмила Николаевна бросает на дочь быстрый взгляд, но ничего не говорит... "Что это за "накручивай".. Надо же так сказать!" - думает она про себя.
Но вот они пришли... Людмила Николаевна звонит в дверь, и открывает пожилой человек: высогого роста, седые слегка вьющиеся волосы, обветренное лицо геолога - это отец Людмилы Николаевны. Ему на вид лет 80, годы забрали у него жену, но он - боевой геологической закалки: давно на пенсии, но сидеть дома не может. Но по договоренности с дочерью, которая живет без мужа, он всегда дома вечером в субботу. 
- Здравствуй, папа... - Людмила Николаевна обнимает отца...
- Люда, Светланка, девочки мои любимые! - отец и дед обнимает их в ответ
- Деда... - Светланка тоже прижимается к широченной груди деда.
- Заходите, заходите скорее!
Женщины проходят, им тут все привычно и знакомо... И распорядок действий тоже уже несколько лет (со смерти мужа Людмилы Николаевны) один и тот же... Поэтому женщины быстро умываются с дороги и Людмила Николаевна говорит, как обычно:
- Папа, давай сразу начнем с розог, чтобы не тянуть. У тебя ведь все готово?
- Да, Люда, готово. Светланка, проходи в комнату!
Светлана не тянет, но и не бежит бегом: ровным шагом она идет в комнату, где ей все давно известно... А дед сперва идет с Людмилой Николаевной на кухню и внимательно смотрит на дочь, спрашивая:
- Как сегодня Светланку? Только воспитание?
Людмила Николаевна, замешкавшись на миг, отвечает:
- Только воспитание... 
Дед кивает головой, уходит в комнату к внучке и закрывает за собой дверь.
Когда дверь закрывается, Светлана уже лежит на животе на диване, спрятав ладошки под щечку. Чулок на ней нет, трусики приспущены до середины бедер, подол легкого бежевого платьица поднят. Дед засучивает рукава, скорее по привычке, чем по необходимости, и внимательно смотрит на область предстоящего воспитания, решая сколько ударов потребуется сегодня. Область предстоящего воспитания - стройная девичья попка, плотненькая, как орешек, покрывается мурашками от ожидания, а дед чуть заметно кивает, он не первый раз будет сечь внучку и знает, как ложатся розги на ее попку. Приняв решение, он протягивает руку к розгам – розги, тонкие ивовые прутья, заранее им приготовлены и лежат на табуретке возле дивана. На мгновение повисает торжественная тишина, и на попу Светланы опускается первый воспитательный удар, прочерчивая белую полосу поперек обеих ягодиц. Нотаций дед не читает, полагая, что в них необходимости нет. Несмотря на преклонный возраст, руки у него достаточно сильные, и к середине порки Светлана начинает чуть заметно дергаться под розгами и постанывать, но возражать никак не пытается, потому что знает: еженедельное воспитание – обязательно, хоть в последнее время и ощущает, что предпочла бы получать его совсем от другого человека. Вот только признаться в этом пока не решается. Наконец дед наносит пятнадцатый удар и делает паузу, оценивая проделанную воспитательную работу. Хватит с нее, решает он и откладывает розгу.
- Ну вот и все, внученька, - улыбаясь говорит он.
Услышав, что воспитание окончено, Светлана аккуратно опускает подол платья, прикрывая исполосованную попку... Тайком она проводит руками по ягодицам, ощупывая припухшие полосы от розги... Затем быстренько встает, и как-то незаметно, пока встает, успевает подтянуть трусики с бедер обратно туда, где им и полагается быть. Щечки у Светланы горят, как и попка, но она слегка улыбнулась деду в ответ.
- Будь умницей, Светланка! - ответил на улыбку дед, - А теперь зови маму.
Светлана быстренько подхватила чулки, которые заранее сняла перед поркой, зажала в кулачок и выпорхнула из комнаты на кухню, где сидела Людмила Николаевна. 
- Мам! - Светлана входит на кухню, - Иди, твоя очередь!
- Иду. А ты пока тут делом займись! – дает последнее указание дочери Людмила Николаевна и идет в комнату к отцу, а Светлана остается на кухне хозяйничать.
Людмила Николаевна сама закрывает за собой дверь, подходит к дивану, расстегивает свои светло-голубые облегающие в бедрах, но расклешенные к низу поношенные джинсы, и медленно стягивает их с попы сразу с трусиками: попа и бедра у Людмилы Николаевны – полные, а джинсы – узкие и слезают с трудом. Наконец, джинсы стянуты до середины бедер. Пока она готовится к воспитанию, ее отец подбирает розги, выбирая более тяжелый прут для дочкиной пышной попы.
- И тебе только воспитание, доченька? - спрашивает он, когда она укладывается на диван, подтягивая свитерок до поясницы. Людмила Николаевна ненадолго задумывается и говорит:
- Да.
Отец осматривает оголенное от поясницы до середины бедер белое тело дочери, которое, как ему кажется, с каждой неделей становится пышнее и пышнее, чтобы не сказать «полнее». Зная и характер дочери, и потребность в воспитании, оценив на глаз мягкость области приложения розги, решает, сколько ударов понадобится, а затем начинает порку. От первого же удара по попе Людмилы Николаевны прокатывается волна, похожая на круги, возникающие на воде, если бросить камень. За первым ударом следует второй, за ним - третий. Старик никогда не был настроен воспитывать своих девочек излишне строго, но порядок есть порядок, и попа его дочери снова и снова вздрагивет, покрываясь полосами от розг, а сама Людмила Николаевна тихонечко ойкает после каждого нового удара. Людмиле Николаевне приходится вытерпеть все положенные двадцать пять ударов. Наконец порка завершается.
- Молодец, доченька, - подбадривает он Людмилу Николаеву, убирая розги.
Пока отец убирает розги, Людмила Николаевна медленно встает с дивана и начинает натягивать джинсы, плотно сжав губы... На полную попу, припухшую после розог, узкие джинсы налезают с трудом. Людмила Николаевна предпочитает такие, хотя... после розги она периодически задумывается о том, не начать ли ность по субботам свободные юбки...
А хозяйственный отец и дед убирает розги в тубус для черчения: удобно и практично. Там они будут лежать до следующей субботы.
Светлана, оставшись на кухне одна, быстренько надевает чулки, которые перед поркой сняла для удобства и растирает попку - 15 розог, которые она получила, это, в общем-то, почти что минимальное ее воспитание... Меньше 15 она получала только будучи еще молоденькой девочкой, да и то всего-то несколько раз, поэтому Светлана аккуратненько начинает хозяйничать на кухне, собирает на стол. А через десять минут к ней на кухню приходят мама и дед.
К их приходу на столе расставлены чашки, блюдца - все готово к семейному чаепитию, тоже уже ставшему традицией. Светлане и Людмиле Николаевне приятно провести вечер с дедом, который, кстати, неплохой рассказчик, а непоседливому деду всегда есть, о чем рассказать. Светлана бросает взгляд на Людмилу Николаевну, а затем, быстро сбегав в комнату, возвращается с мягкой подушкой и кладет на стул для мамы. Людмила Николаевна награждает дочку теплым взглядом и садится. Светлана садится рядом на обыкновенный стул, ее попка хотя и еще горит после розги, но не настолько, чтобы Светлана не могла сидеть. Последним садится за стол дед и, как обычно, улыбнувшись своим любимым девочкам, начинает рассказывать о том, что видел, а дочка и внучка с удовольствием слушают его, правда, Людмила Николаевна часто елозит сидя на стуле, и периодически встает, делая вид, что хочет что-то сделать по-хозяйству: поправить на столе, принести, налить чай, только бы поменьше сидеть...
Рассказывая о том, о сем старик незаметно наблюдает за дочерью и внучкой, но виду не подает. Потом он интересуется у них, как их дела. Чаепитие постепенно подходит к концу. Как говорится в гостях хорошо, а дома лучше. И хоть Людмила Николаевна и Светлана в этой квартире почти как дома, но нужно им уходить. На прощание дед обнимает и целует обеих женщин и с ласково говорит:
- Ведите себя хорошо, мои любимые!
По дороге домой Людмила Николаевна как-бы невзначай несколько раз пыталась потереть попку тайком от дочери, а Светлана старательно делала вид, что это не замечает, но после очередного раза, когда ее мама перекладывала сумочку из руки в руку за спиной, не выдержала и рассмеялась:
- Мам, ну вокруг никого нет, а меня-то можешь не стесняться!
Людмила Николаевна оглянулась и тоже улыбнулась:
- Что, я разве заметно?
- Еще бы! Ты уже десятый раз сумочкой попу трешь!
Мама с дочкой переглянулись и, не сговариваясь, рассмеялись, на душе было легко, и настроение у них было хорошее. Заканчивалась прекрасная апрельская суббота, и Светлана думала, что в понедельник начинается четвертая четверть в школе... Старые ученики, но новые темы... И почему-то она хитро улыбнулась.

[Hirsent]

Рассказ второй. Соседки по комнате

Ольга бросила быстрый взгляд на часы над дверью в коридор. Ее соседке уже следовало идти на еженедельную воспитательную порку, а она до сих пор прихорашивалась в своей комнате. Наконец когда до назначенного времени оставалось не больше минуты, Ева изволила выйти в прихожую. Ольга покачала головой. Глядя на блондинку было невозможно понять, куда она собственно собралась - открытые красные туфли на высоченных шпильках, черные кружевные чулки, подчеркивавшие стройность ее длинных ног, плотно облегающая ее пышные бедра короткая черная мини-юбка, светло-розовая блузка, застегнутая ровно настолько, чтобы обнажить роскошную грудь своей хозяйки в растянутых до предела рамках приличия. Дополнял картину яркий макияж, подчеркивавший глаза и губы. А вот с прической Ева заморачиваться не стала и просто расчесала распущенные волосы.
- Ты забыла, что полагается за опоздание? - с легкой тревогой в голосе спросила Ольга.
- Подождет, не развалится! - самодовольно ответила Ева. - В конце концов не на свидание иду.
- А очень похоже.
Ева не ответила и соблазнительно покачивая бедрами вышла в коридор. Ольга покачала головой и усмехнулась. Она не одобряла поведения своей соседки, но уже давно успела убедиться в ее неисправимости. Тревоги о времени не пусты - комендант общежития по долгу службы обязан не только следить за порядком, но и проводить воспитательную порку живущих в общежитии студенток. Порядок был такой - каждая из студенток обязана была являться на порку в строго определенное время. Список был составлен по комнатам, и Ева с Ольгой должны были являться последними. Точнее Ева - предпоследней, а Ольга после нее. Комендант, воспитывавший девчонок с января ушел в отпуск в середине недели, а его сменщик раньше в общежитии не появлялся. Потому-то Ева так и прихорашивалась - она вечно пыталась заигрывать с воспитателями, но до сих пор единственное, чего она всякий раз добивалась - усиленная порция розог на ее попу. И если бы она по этому поводу всякий раз не ныла, Ольга подумала бы, что ей это нравится. Потому в каком-то смысле ей было даже интересно, чем закончится эта встреча ее соседки с новым комендантом, которого она и сама пока еще не видела. А потому на всякий случай вспоминала, не провинилась ли чем-нибудь за неделю. Ева же об этом и не задумывалась. В том, что коменданта ей удастся охмурить без особого труда блондинка даже не сомневалась. Из комнаты коменданта вышла, исподтишка поглаживая попу, первокурсница. Ева посмотрела на нее свысока и, виляя бедрами, вошла внутрь. Новым комендантом оказался невысокий коренастый мужчина лет пятидесяти, гладко выбритый, с намечающейся лысиной. Одет он был в клетчатую рубашку с коротким рукавом и видавшие виды джинсы. Ева неслышно вздохнула, но менять выбранную линию поведения не собиралась.
- Добрый вечер Анатолий Владимирович, - обольстительно улыбнувшись, проворковала она, как бы невзначай чуть задирая юбку. Комендант кивнул в знак приветствия и молча указал ей на диван. Холодная реакция мужчины не смутила девушку, повиливая бедрами, она подошла к дивану и стала медленно готовиться к воспитательной порке - неспешно сняла юбку, потом поочередно спустила до колен оба чулка. Комендант усмехнулся и встал из-за стола. Призывно виляя попой, Ева улеглась на диван.
- Мало того, что явилась в последнюю минуту, так еще и тянула время, долго раздеваясь, - спокойно констатировал мужчина и взял в руку розги. - Итак, Ева, не далее как в среду ты вернулась в общежитие после полуночи, не предупредив заранее свою соседку. Да и вообще не могу сказать, что мне нравится твое поведение, - он занес руку. Ева призывно вильнула попой. И словно в ответ поперек ее белоснежных ягодиц возникла красная полоска от первого удара. Девушка вскрикнула и дернула попой. Неужели опять будет то же, что и всегда?! Второй удар не заставил себя ждать. Ева снова вскрикнула и раздвинула ножки. Более прямого намека быть уже просто не могло.
- Если не хочешь неприятностей, ляг как положено! - холодным голосом скомандовал комендант. И тут же подкрепил свои слова очередным ударом. Ева поняла, что ее чары вновь потерпели крах. Оставалось только подчиниться. Но самым неприятным было даже не это, а то, к чему это привело. А привело это, как всегда, к увеличению наказания. Слез Ева не смогла сдержать уже после пятнадцатого удара. К двадцатому весь ее столь кропотливо нанесенный макияж был полностью ими смыт. Сказывалось то, что не далее как в пятницу утром Еву угораздило заработать порку за то, что ее поймали курящей в институтском туалете. К тридцатому незадачливая блондинка взвыла в голос. Но комендант закончил порку лишь после того, как нанес сорок пятый удар.
- Одевайся и зови соседку! - бросил он, убирая розги, плакавшей навзрыд девушке. Ева с трудом встала, размазала слезы по щекам и, всхлипывая, стала одеваться. Стринги и чулки надеть было легко, а вот облегающая юбка превратилась для ее распухшей попы в настоящую пытку. Ева предпочла бы ее и не надевать, но побоялась, как бы комендант не прибавил бы к уже состоявшемуся наказанию еще пять ударов за подобное. Ольгу звать не пришлось. Она подошла к комнате коменданта как раз в тот момент, когда Ева плача и держась обеими руками за свою многострадальную попу выходила в коридор. Ольга бросила вслед соседке сочувственный взгляд и вошла в комнату.
- Добрый вечер, Анатолий Владимирович, - она подошла к давно знакомому дивану. В отличие от Евы, Ольга на воспитательную порку предпочитала одеваться так, чтобы проще было подготовиться к воспитанию - бежевые гольфы, свободная голубая юбка чуть ниже колена и такого же цвета блузка. Девушка спустила трусики и легла на диван, подняв юбку.
- А тебе - только воспитательная, - словно приговор огласил комендант и взял розги. Повисшую было тишину нарушил характерный свист и звук удара дерева о девичье тело. На третьем ударе Ольга чуть дернулась, а ближе к концу наказания чуть слышно застонала. Наконец просвистел пятнадцатый удар, и воспитание завершилось.
- Одевайся, - коротко бросил комендант, убирая розги.
- Спасибо вам, Анатолий Владимирович, - сказала Ольга, натягивая трусики и исподтишка щупая вспухшие полосы на попке.
- Не подлизывайся! - по голосу коменданта невозможно было понять, шутит он или говорит серьезно. А потому Ольга поспешила удалиться. Когда она вошла в прихожую, дверь в комнату Евы была приоткрыта. Ольга уже собиралась пройти в свою, но доносившиеся из-за двери соседки стоны и всхлипы заставили ее изменить свои намерения. Блондинка в одном розовом нижнем белье, скорее обнажавшем ее достоинства, нежели скрывавшем их, лежала на кровати, повернувшись своей горевшей огнем попой кверху уткнувшись лицом в пропитанную слезами подушку.
- Ненавижу воспитание! Ай! - пробурчала она. - Больно-то как! Ой-ой-ой!
- Если бы ты вела себя, как положено порядочной девушке, оно было бы куда менее строгим, - назидательно ответила Ольга.
- Еще не хватало от тебя морали слушать! Ай! - прошипела Ева. - Семья превыше всего, мужчина должен то-то, женщине полагается то-то-то... Ой! Порядок... Ай! Розги... Ой! Сто раз в учебниках читала - наизусть рассказать могу! Ой-ой!
- Твое поведение говорит об обратном. Порядок был придуман для сохранения ценностей на которых стоит здоровое общество. Тебе ли как будущей учительнице этого не знать? Я вот с твоим поведением не представляю тебя хранительницей домашнего очага.
- А я замуж как минимум до тридцати лет и не собираюсь! Ой! Нужно успеть попробовать все, пока есть время. Ай!
- Это чего же это ты попробовать хочешь?
- Секс во время порки... Ай!
- Чего-чего?! - Ольга вспыхнула. - Секс во время порки?! Правила забыла?!
- Правила существуют чтобы их нарушать! Ай!
- Ну ничего себе учительница! Ты чему детей учить собираешься, если сама элементарные вещи так и не усвоила?!
- Это какие же? Ой!
- Сама должна понимать! Вот хотя бы возьмись за ум и подумай над тем, за что сегодня получила! - Ольга едва удержалась от того, чтобы не шлепнуть Еву со всей силы.
- Тебе легко говорить! Ой! - плаксиво ответила Ева. - А я теперь сидеть не смогу как минимум до понедельника! Ой-ой!
- Научило бы это тебя хоть чему-нибудь... - Ольга направилась к выходу из евиной комнаты. - Даже не знаю что и думать. Вроде и жалко тебя каждый раз, а послушаешь какую чушь ты несешь, и думаешь что тебя еще пороть и пороть!
- Спокойной ночи! Ай! - огрызнулась Ева и вновь уткнулась лицом в подушку, одновременно поглаживая свою несчастную попу.

[Hirsent]

Рассказ третий. Тест на настоящего мужчину

Приехавшая в гости к своей племяннице Зинаида Петровна ничуть не смущала Ленку своим присутствием. Тетушке было 40 лет, но она была фантастически энергичная, и Ленке было с ней так легко, что она в свои 25 никакого стеснения не чувствовала, хотя тетушка жила с ней уже почти неделю. С появлением тети ленкина квартира наполнилась какой-то яркой жизнью, интересом ко всему, Ленке даже хотелось раньше приходить домой, чтобы провести больше времени с теткой, которая скоро уедет. С ней она могла говорить обо всем, даже как-то легко рассказала о своем новом друге, о возникающем к нему чувстве, хотя это даже своим подругам еще не рассказывала. Но была одна тема, на которую Ленка стеснялась заговорить с тетушкой, хотя надо было, потому что дальше тянуть было нельзя, наступила пятница, а друг Лены, Артем, назначал ей вечер пятницы временем для недельного воспитания. Но этот вопрос разрешился сам собой - тетя Зина сама подняла так волновавший девушку вопрос.
- Я так понимаю твой друг тебя и воспитывает? - спросила она за завтраком. Лена чуть не подавилась печенюшкой.
- Ну да... - она закашлялась. Нет она не стеснялась просто не ожидала что тетка опередит ее.
- Вы договорились на пятницу или на субботу? - продолжила та наступление.
- На пятницу.
- Получается, что сегодня ему придется повоспитывать двух дам! - Зинаида Петровна улыбнулась и подмигнула Лене. Та кивнула.
- Да. У нас это назначено на вечер.
- Ну вот и хорошо, - тетушка подлила в чашку кипяточку. - Надеюсь ты не будешь против?
- Нет, что ты! - Лена постаралась скрыть легкое смятение. Конечно, вопрос тети Зины совершенно соответствовал правилам - воспитателем гостьи должен был выступить воспитатель хозяйки, но что-то внутри девушки хотело, чтобы тетка нашла себе другого воспитателя.
Мало того, что Лена впервые в жизни оказалась в ситуации такой "гостеприимной хозяйки", которой предстояло обеспечить воспитанием гостью, но, вдобавок, гостья была хоть и легка в общении, но по возрасту на 15 старше Лены, и, что смущало Ленку больше всего, старше ленкиного воспитателя. Наверно, Ленке давно стоило рассказать про все Артему, но она и это постеснялась сделать, в результате дотянула до самого последнего дня. От волнения Лена, собирая со стола, уронила чашку тети Зины прямо на кафельный пол кухни, и чашка со звоном разлетелась на мелкие кусочки!..
- Ого! - тетя Зина от неожиданности вздрогнула, - ты меня до смерти напугать решила?
- Ой, - сама испугалась Ленка, - я же не специально, я и сама испугалась...
- Да, - тетушка осмотрела племянницу с ног до головы и улыбнулась снова, - я уж не сомневаюсь, что случайно! Ладно, давай собирать помогу, а то ты еще, чего доброго, все переколотишь, хозяюшка моя! 
И Ленка, красная как рак, уселась на диван, предоставив тетушке всю кухню. Через несколько минут Зинаида Петровна управилась со всеми делами, в руках у нее все спорилось, и слегка медлительная по характеру Ленка только глазами успевала следить за всем, что и как делала тетка: в миг и посуда была перемыта и расставлена по местам, и стол вымыт и вытерт, и пол подметен.
Закончив дела, тетушка предупредила племянницу:
- Ну хорошо, я убегаю по делам, к которому часу нам на воспитание? Хотя тебя, племяшка, за неаккуратность следует и наказать тоже!
- К семи вечера... - щеки у Ленки пылали.
- К семи... - тетя Зина задумалась, - а где твой Артем живет? Далеко отсюда?
- Вообще-то неблизко... 
- Тогда домой вернуться я уже не успею, быстро подумай, где мы можем встретиться по дороге, чтобы я сразу туда подъехала.
И тетя Зина выбежала из кухни.
Энтузиазм тетушки откровенно смутил девушку. Почему-то ей все больше хотелось чтобы Артем воспитывал только ее и никого больше. Одновременно эта ревность казалась ей смешной. И действительно - разве это не смешно когда племянница ревнует к собственной тетке?
- Думаю нам лучше всего будет встретиться у дома культуры... - сказала девушка входя в комнату. Но стоило ей увидеть Зинаиду Петровну и сомнения разгорелись с новой силой - подчеркивавший глаза макияж, короткое облегающее фигуру бежевое платье, стройнящие ноги черные чулки и туфли на высоком каблуке заставляли тетю выглядеть лет на десять моложе. Лена так и встала столбом в дверном проеме. Но тетя Зина словно и не заметила какой эффект произвела на племянницу.
- У дома культуры говоришь? Хорошо! - она быстро прошла в прихожую и обернулась в дверях. - До вечера, Ленок! - и послав племяннице воздушный поцелуй Зинаида Петровна скрылась за дверью. Лена почти полминуты так и простояла с обалделым видом уставившись на закрытую дверь.
Весь оставшийся день Лена пыталась заниматься домашними делами, но у нее все просто из рук валилось: все мысли ее были о предстоящей встрече с Артемом в компании тети Зины. Раньше-то она стеснялась привести к нему на порку женщину старше себя, а теперь, когда увидела вечерний наряд тетушки, Ленка стеснялась уже чего-то совсем другого. Да еще эта разбитая так не вовремя чашка: ну вот нет бы в любой другой день! Нет, Лена бы в любом случае рассказала бы об этом Артему и сама попросила бы наказать за неаккуратность, но теперь получалось, что про ленкину неаккуратность Артем узнает сегодня от тети Зины, в добавок одетой так, что... От волнения Ленка пошла в свою комнату и стала перебирать наряды. То, что раньше казалось ей простым, теперь стало сложным: выбирая платье на вечер она отметала один вариант за другим...
В результате, когда она в очередной раз посмотрела на часы, то поняла, что время на выбор платья закончилась, она взяла свое маленькое черное платьишко, вспомнив, что по женскому этикету оно уместно почти всегда и везде, начала одновременно одеваться, краситься и собирать сумочку, бегая по квартире. В ее взволнованном состоянии кончилось это поломанной вешалкой для одежды в прихожей. Опять-таки, в другой день это было бы поводом позвать Артема в гости, чтобы он починил вешалку, но теперь Ленка думала о том, что во-первых, по всем правилам придется рассказать тетушке как старшей, а во-вторых, про еще одну ее неаккуратность Артем снова узнает не от нее... Раздумывать было поздно: макияж, чулки, туфли, плащ, шарф - и Ленка выбежала из квартиры, а через полчаса стояла у дома культуры - месте, которое сама выбрала для встречи - в ожидании тетушки. И ровно в назначенное время из-за поворота вышла элегантная Зинаида Петровна, улыбнулась Ленке и помахала рукой.
Лена помахала в ответ, и тетя Зина летящей походкой подошла к ней.
- Веди! - подмигнула она. Девушка молча кивнула, и они пошли в сторону высоток. Шли тетка и племянница молча. Первая, похоже, ждала, когда спутница сама к ней обратится, а вторая все никак не могла окончательно собраться с мыслями. Почему-то ей не хотелось рассказывать тете о вешалке. Ревность это была или ей было стыдно за свою неловкость, но Лена молчала. Только когда они уже подошли к дому в котором жил Артем девушка наконец набралась решимости.
- Чуть не забыла сказать, я случайно сломала вешалку в прихожей... - неуверенно обратилась она к тете.
- Что-то у тебя сегодня все из рук валится, - тетя Зина шутливо погрозила племяннице пальцем. - Но пусть уж твой кавалер сам решает как к этому отнестись.
- Зин, - собралась с духом Ленка... - А Зин, можно тебя попросить об одной вещи?
Тетушка удивленно посмотрела на племянницу:
- Можно, почему ты спрашиваешь?
- Ну... я хотела тебя попросить... - замялась Ленка, остановившись уже перед лестницей..
- Ну говори быстрее! - энергичная Зинаида Петровна уже прямо шла впереди Ленки, даже не зная еще, куда именно.
- Зина, я хотела попросить... разреши мне самой рассказать Артему о неаккуратности? Я знаю, - быстро затараторила Ленка, - это ты должна сделать, как старшая, но...
- Должна, разумеется. Какие тут могут быть "но"? - Вдруг тетушка усмехнулась - Ты что, милая, испугалась, что Артем разлюбит неаккуратную девчонку?
Услышав слово "разлюбит" Ленка вспыхнула огнем и замолчала, но, кажется, тетушка и так все уже давно поняла:
- Да вижу я все, у тебя на лице же все написано! Ладно, расскажешь все сама ему, вы уже давно знакомы, пора вам просто быть вместе! Но потом я с тобой дома обсужу кое-что...
- Спасибо! - Лена тут же расцвела, не дослушав тетушку до конца. Словно с ее плеч упала гора, хоть она до конца и не смогла бы объяснить, что же ее так тяготило. Лифт ждать пришлось недолго и вскоре тетя и племянница уже стояли напротив нужной квартиры. Лена секунду помедлила и нажала кнопку звонка. Из-за двери донеслись приближающиеся шаги.
- Иду! Иду! - послышался юный мужской голос. - Кто там?
- Свои! - отозвалась Лена. Дверь почти тут же открылась.
- Ленчик, привет! - Артем хотел было обнять девушку, но тут заметил, что она не одна.
- Привет Тема, познакомься с моей тетей. Зинаида Петровна, это Артем, Артем, это Зинаида Петровна. Она приехала ко мне в гости, одна... - Лена чуть смутилась, но Артем и так понял, почему она пришла не одна. Он вопросительно взглянул на тетку своей девушки и та кивнула. Лену подобное взаимопонимание без слов смутило.
- Что ж мы на пороге-то стоим! - опомнился парень. - Проходите!
Войдя к Артему, Зинаида Петровна, вела себя ничуть не смущалась:
- Артем, снимать обувь?
- Если честно, то я не знал, что Лена будет не одна сегодня, - Артем бросил прищуренный взгляд на Лену, - и не приготовил для Вас домашнее, проходите, пожалуйста, так.
Ленка снова покраснела, а Артем тем временем помогал Зинаиде Петровне снять плащ. Затем, принимая плащ уже у Ленки, шепнул ей на ухо:
- Предупредить не могла, да?
- Я как-то не успела, извини, - пробормотала Лена, снимая туфли. У нее-то здесь давно были свои домашние тапочки.
- Зинаида Петровна, проходите, пожалуйста, чувствуйте себя как дома, - Артем переключился на старшую гостью. - Ванна - там, удобства рядом, кухня - прямо по коридору, комнаты, - быстро обрисовал обстановку он.
- Спасибо, Артем. Я сейчас умоюсь с улицы и посмотрю все, хорошо?
- Конечно, как Вам удобно!
Лена, знакомая со всем уже давно, прошла в ванну вслед за тетушкой, думая на ходу, что Зинаида Петровна, оставшись на каблуках, смотрится выигрышней ее самой, сменившей туфли на тапочки: уж очень тетушкины каблуки подчеркивали ее ноги и попу. "Ленка, ты ревнуешь!" - сказала она мысленно сама себе.
Выйдя из ванной, Зинаида Петровна воспользовалась приглашением Артема и пошла осматривать квартиру, а Ленка, схватив Артема за руку, утянула на кухню:
- Тем! Ну прости, что не сказала заранее! Я не подумала.
- Не подумала она, - сперва вздохнул Артем, а затем, увидев смущение Ленки и отнеся его на свой счет, быстро поспешил успокоить: Ну ладно, бывает. Не переживай, все ведь нормально. Как у тебя дела? - сменил он тему.
- Дела нормально, - Ленке сразу стало так легко с Артемом, и все смущение забылось, - Я скучала по тебе...
И пока они были одни, положила голову ему на грудь, а Артем в ответ обнял девушку и улыбнулся:
- Я тоже скучал.
Тем временем Зинаида Петровна обходила квартиру. Первая комната была явно гостиной или комнатой общего назначения. Из любопытства тетушка прочитала названия книг на полках, затем дошла до второй комнаты, явно являвшейся спальней, и зашла в нее. В комнате были задернуты шторы, диван аккуратно застелен, а рядом с диваном стоял маленький стеклянный журнальный столик, явно более уместный в гостиной. На нем лежало мокрое полотенце, а в полотенце явно что-то было завернуто. Тетушка улыбнулась сама себе и приподняла один край. Разумеется, она уже и так догадалась, что там лежит: во влажном полотенце лежали розги. Десять тонких прутьев. Зинаида Петровна тут же прикрыла их полотенцем снова и поспешила вернуться к племяннице и Артему.
Пользуясь отсутствием тети, Лена решила поведать Артему про сегодняшние неприятности.
- Сегодня у меня все вообще кувырком - случайно разбила чашку, а потом сломала вешалку. Случайно.
- Что случайно? - притворно строгим голосом спросил парень.
- И чашку, и вешалку. Отвлеклась и выронила... - Лена развела руками.
- Понятно, - Артем задумался. Он хотел было спросить почему об этом ему рассказывает сама Лена, а не Зинаида Петровна, но она оказалась легкой на помине.
- Не знаю, как у вас заведено, а у нас принято воспитательные встречи с воспитания и начинать, - подмигнула она не то Лене не то Артему.
- Да, поболтать мы еще успеем, - отозвался парень. - Кто из вас будет первой?
Зинаида Петровна, удивленно посмотрела на Артема, а затем рассмеялась:
- Артем, мне, право, лестно, что ты так положительно оцениваешь мой возраст, но так уж явно льстить мне не надо! Разумеется, первой будет Лена. Надеюсь, она тебе уже все рассказала?
- Зин, я все рассказала! - Лена гордо шагнула вперед.
Артем кивнул, сказал:
- Зинаида Петровна, Вы уже все осмотрели, располагайтесь, пожалуйста, я Вас приглашу после Лены. Пойдем, Лена, - добавил он, повернувшись к Ленке, и пошел в дальнюю комнату. Лена оглянулась на тетушку, которая почему-то снова подмигнула ей, и зашагала за Артемом. Перед дверью Артем пропустил Лену вперед, она зашла, а Артем, зайдя, закрыл за собой дверь.
Оставшись с Артемом наедине, Лена быстрым шагом подошла к дивану и, переминаясь с ноги на ногу, уточнила:
- Мне сразу ложиться?
- Если все уже рассказала, то сразу и ложись, не будем задерживать гостью. 
Лена быстро одним движением спустила трусики и легла на диван, подняв подол платья, и только тут вспомнила, что от волнения и спешки не спустила чулки... Вставать снова она не решилась, и уже лежа принялась скатывать края чулок до середины бедер. Это было неудобно: резинки чулок прилипали и к бедрам, и к пальцам, и Ленка елозила по дивану, вертя попой во все стороны и мысленно ругая себя за забывчивость. Наконец, чулки были спущены, как положено, Лена подтянула спустившееся платье и спрятала ладошки под щеку.
Артем, наблюдал за Леной молча, а когда она легла, наконец, как полагается, приоткрыл полотенце, прикрывавшее розги на журнальном столике у дивана, и взял одну. Конечно строго наказывать подружку за сломанную вешалку и разбитую чашку он не собирался, но порядок есть порядок. И невнимательность не должна оставаться безнаказанной. Парень взмахнул рукой, и розга со свистом рассекла воздух. Ленка чуть заметно вздрогнула, но удара не последовало. А вот следующий взмах ознаменовался первым ударом, и Ленка тихонько ойкнула, чуть дернув попкой снова: розга в руке Артема секла так, как и полагается, не строже, чем обычно, но и не слабее, чем положено. Вот только количество ударов на сей раз было большим чем обычно. Для воспитания Ленке, по мнению Артема пятнадцати ударов розгой обычно было достаточно, но так как на сей раз девушка заслужила и наказание, сегодня он начал с 15 розог, которые, на его взгляд, должны быть наказанием. Одна за другой, розги ложились на Ленкину попу, девушка тихонько ойкала, а попка непроизвольно дергалась. После 15 вздрагиваний попки, Артем опустил лозу и сказал:
- Лена, это было тебе наказанием за неаккуратность! А сейчас - воспитание, чтобы ты хорошо запомнила и на будущее!
Лена приготовилась, но сколько бы она ни пыталась, от удара розги попка всегда вздрагивала, вздрогнула и сейчас, когда Артем, взмахнув розгой, продолжил воспитание, и еще 15 раз розга легла на попу девушки.
Когда Артем отсчитал положенные розги, он отошел от дивана, положил розгу обратно к остальным на журнальный столик и прикрыл полотенцем, и только после этого разрешил Ленке вставать:
- Все, Лена, можешь вставать.
Услышав, что порка окончена, Лена приподнялась, встав на диван на колени, постаралась тут же натянуть обратно трусики и чулки, но полученные 30 розог дали о себе знать, и она ойкнула и плотно сомкнула губки, когда ткань коснулась горящей после розог попы, Наконец, она поправила чулки и опустила платье. Вставая с дивана, посмотрела на Артема:
- Мне... мне теперь позвать Зину?
- Да, Лена, позови, пожалуйста, Зинаиду Петровну.
Лена почти бегом выскочила из комнаты и почти налетела на стоящую в коридоре тетушку... 
- Ты куда так мчишься на радостях? - с обычной легкой улыбкой спросила Зинаида Петровна
- Я... я за тобой, - опять смутившись ее улыбке, ответила Ленка.
- За мной - бегом? Тебе так не терпится меня под розгу определить? - Озорные искры так и плясали в глазах тетушки, - Шла бы хоть для вида не спеша!
- Зин, ну я не в этом смысле, я просто...
- Да знаю я, что ты просто, - улыбаясь, перебила племянницу тетка, - Иди, давай, на кухню, я там принесла к чаю чего, ты приготовь. 
И, сказав это, зашла в комнату к Артему и закрыла за собой дверь.
Артем, ожидая Зинаиду Петровну, так и стоял возле дивана. Войдя, ленкина тетушка, огляделась, зачем-то поправила прическу и подошла к Артему. Молодой человек окинул взглядом ее эффектную фигуру и вежливо спросил:
- Зинаида Петровна, Вам только воспитание?
- Артем, мне воспитание и наказать за одно замечание. Хоть и случайное, но все-таки, – с легкой тенью улыбки ответила женщина.
В ответ Артем кивнул и показал на диван:
- Ложитесь.
Ничуть не стесняясь, Зинаида Петровна подошла вплотную к дивану и на глазах у Артема, элегантно вынув одну ногу из туфли, поставила на диван, согнув в колене. Ее платье задралось, обнажив стройную ногу и край чулка, а женщина, быстро взяв за край чулка, потянула его вниз, ниже середины бедра. Затем, проделав то же самое со вторым чулком, тетушка встала на диван на колени, запустила руки под подол платья и, уцепившись за края, стянула трусики, но сделала это так аккуратно, что взору Артема лишь на миг предстали голые бедра женщины, контрастирующие с черными чулками, и тут же снова были прикрыты подолом. Полностью оголила воспитательное место ленкина тетушка только в самый последний момент, когда, повернувшись вдоль дивана, легла и подтянула платье до поясницы. Сделав это, она вытянула руки вперед и помотав головой, прикрыла лицо волосами.
Артем, как и в прошлый раз, взял розгу и взмахнул ей в воздухе, но Зинаида Петровна, в отличие от Ленки, внешне никак не отреагировала не ее свист. Подойдя ближе, Артем постарался внимательно оценить область предстоящего приложения розги: с Ленкой все было проще, он ее уже давно знал, знал ее стройную фигурку, знал также, как ее следует пороть, но сейчас перед ним лежала незнакомая женщина, к тому же с ничуть не менее прекрасной фигурой, попкой и бедрами, которые задранное плате и спущенные чулки только подчеркивали. Если бы Зинаида Петровна в этот момент оглянулась на Артема, она бы заметила, что у него слегка покраснели щеки, но она лежала ровно и ждала начала порки, как положено, а Артем мысленно решал, как именно ее следует сечь. Артем знал, что воспитание должно быть строже, чем Ленкино, потому что Зинаида Петровна старше, да и попа ее выглядела более упругой, чем Ленкина. Антон посчитал, что вместе с наказанием за замечание от 25 до 30 розог будет достаточно, а точное количество решил определить во время порки.
Взмах розгой – и первая лоза опустилась на попу! Зинаида Петровна лежала ровно, только чуть колыхнулась попа. Снова взмах... свист розги – и снова легкая дрожь пронзила попу ленкиной тетушки... И снова... и снова! Артем порол размеренно, аккуратно, но – строго, как полагается: и вскоре первые полосы на попе стали розоветь, а Зинаида Петровна – все заметнее дергать попкой после каждого удара, но ни разу не ойкнула. Отсчитав 30 розог, Артем опустил прут и, как в прошлый раз, убрал его в полотенце:
- Зинаида Петровна, все. Можете вставать! - обратился он к ленкиной тетушке, а сам тем временем старательно принялся заворачивать розги, не глядя на женщину, лежащую перед ним на диване с голой попкой, а завернув розги, специально отошел в угол комнаты и отвернулся, делая вид, что чем-то там занят. Ленкина тетушка тем временем быстренько опустила подол платья, прикрыв им попку и встала с дивана, натянула трусики, очень быстро подтянула и расправила чулки, сунула ноги в туфли и, когда Артем обернулся, предстала перед ним уже полностью одетая. 
- Спасибо, Артем! – Зинаида Петровна снова улыбнулась, и единственное, что выдавало недавнюю порку, это чересчур румяные щеки. – А теперь пойдем, если ты не против, я Ленке велела там на стол собрать, посмотрим, что на нахозяйничала!
- Идемте, конечно! – улыбнулся в ответ Артем, - Вы все подшучиваете над Леной, а она-то и на самом деле хозяйственная! – похвалил он подругу.
Пока ее тетушка получала положенную ей порцию розог, Лена успела подготовить стол к чаепитию. Когда Артем и Зинаида Петровна вошли на кухню, как раз вскипел чайник. Девушка быстро разлила по чашкам заварку и долила кипяток. Пока она хлопотала, Зинаида Петровна кивнула Артему и улыбнулась:
- Прошу к столу, дорогие мои! А ты, Артем, чем занимаешься в жизни? - со свойственной ей непосредственностью тетушка принялась расспрашивать Артема обо всем, как ни в чем не бывало. Отвечая, Артем как-то очень быстро тоже проникся легкостью к этой веселой и энергичной женщине, рассказав о себе, о том, что он - молодой врач, Артем как-то легко рассказал и про знакомство с Ленкой... Тетушка оказалась хитрее любого следователя: через час она знала об Артеме практически все.
Лена хотела было второй раз поставить чайник, но тут Зинаида Петровна посмотрела на часы и вздохнула.
- Боюсь что нам пора, - она улыбнулась хозяину. - Спасибо за гостеприимство Артем но пойдем мы домой, - она подмигнула Лене.
Лена, вздохнув, кивнула... хотя в душе она думала иначе:
- Да, Зин, нам пора... Тебе же уезжать завтра? Я помогу собраться, если что...
- Спасибо, Леночка! - ласково поблагодарила тетка, - Артем, не надо нас провожать, мы доберемся, не волнуйся, - предугадала она порыв Артема.
- Хорошо, как скажете, раз Лена не одна - Вам решать, - Артем помог гостьям собраться, подал плащи и вежливо распрощался: - Рад был знакомству, Зинаида Петровна, до свиданья, Лена.
- Пока, Тем, - ответила Ленка и помахала рукой, - завтра сходим куда-нибудь?
- С удовольствием, - улыбнулся Артем, - я зайду за тобой!
- Пока, Артем, тоже рада знакомству! - Зинаида Петровна снова обаятельно улыбнулась, - Надеюсь, мы с тобой еще не раз увидимся! 
Вечер встретил тетушку и племянницу приятной свежестью. Весь путь до дома они проговорили о том о сем ни словом не обмолвившись о порке.
Зато придя домой и раздевшись с улицы, тетушка зашла в ванную, задрала платье и перед зеркалом внимательно изучила полосы от розги на своей попке, как будто бы стараясь запомнить их вид. А после того, как Ленка тоже умылась, тетушка позвала ее в комнату:
- Лен, зайди-ка ко мне, кое-что обсудить нужно!
Лена быстренько прибежала к ней. Зинаида Петровна подошла к окну, задернула шторы и включила в комнате свет, а затем оглядела Ленку, подошла к ней и сказала:
- Ну-ка, Ленок, сними трусики!
- Что? – Оторопела Ленка, - В смысле? Зачем?
- Я говорю, снимай трусики! Сейчас проверю, как тебя твой дружок воспитывает! Забыла, что я тебе разрешила самой о провинностях рассказать?
- Зин, - покраснела Ленка, - ну чего ты...
- Быстро: трусики вниз, платье вверх! – пресекла все вопросы тетушка, и Ленка, запустив руки под платье, стянула трусики и повернулась к тетушке спиной. Когда она задрала подол платьица, взору Зинаиды Петровны предстала беленькая ленкина попка с полосами от розги. Тетушка не постеснялась нагнуться и рассмотреть полосы вблизи: полосы были четкие и хорошо различимы, и по количеству можно было понять, что их было не меньше 20...
- Так... – тетушка строго прищурилась, - сколько тебе было?
- Я... я не знаю... – Ленка догадалась, что ее спрашивают о количестве розог.
- Ты что, не считаешь? Даже когда наказание?
- Не-ет... – протянула Ленка... – не до счета же, когда секут!
- Иди за мной, быстро! – Зинаида Петровна взяла Ленку за руку и, как есть, с голой попой потянула за собой в коридор, где в прихожей стояло зеркало во весь рост. У зеркала тетушка со свойственной ей энергичностью развернула Ленку к зеркалу боком, и тут же мгновенно сама подтянула платье и стянула трусики с попки, оставив их под ягодицами. Лена не успела ничего понять, как Зинаида Петровна вертела попой с такими же точно полосами перед зеркалом и сравнивала их с ленкиными:
- Здесь так... а здесь так легло... Повернись вот так!... А здесь вот сюда... Повернись так... тут аккуратненько...
Ленка послушно поворачивалась так, как ее вертела тетушка, но при этом выворачивала шею так, чтобы увидеть тетушкину исполосованную попку. Заметив это, Зинаида Петровна улыбнулась, но ничего не сказала, а когда закончила сравнение, разрешила Ленке одеться:
- Ну все, я все поняла, тебе тридцать розог было, как и мне. Одевайся! - И быстро сама натянула трусики и расправила платье.
Ленка убежала в комнату за трусиками, а когда вернулась, тетушка, напустив на себя официальный вид, сдвинула брови:
- Елена! Считаю твоего друга Артема подходящим тебе кавалером! Поблажек он тебе давать не будет, что очень хорошо при твоей-то неаккуратности и задумчивости... 
А потом, стряхнув с себя маску официоза, звонко рассмеялась:
- Ленок, да кончайте вы с Артемом по разным углам сидеть! Хороший мальчишка, быстро съезжайтесь! Выходи за него замуж и живите счастливо! Теперь я тебя ему доверяю!

[Сидоровой козы барабанщик]

Соавтор (с которым я давно уже потеряла контакт) планировал большой цикл историй об этом своем мире, но к третьей истории мне этот "проект" надоел (все-таки, разный у нас с ним был подход к теме в "искусстве"), а другого соавтора он не нашел

Я такое не люблю (чтобы мужчины обижали девушек).
Но если тебе понадобится соавтор на тему о том, как девушки наказывают девушек, давай попробуем работать вместе, у нас же раньше получалось.

[Эмилия]

Я такое не люблю (чтобы мужчины обижали девушек).

Я вот тоже. Иногда в виде исключения можно, но чтобы вот так всех женщин пороли за то, что они женщины... Не, Баба-Яга против (я, правда, пока не Баба-Яга, я только учусь...))

[Сидоровой козы барабанщик]

Мне понравилась только одна антиутопия на эту тему, но не по причине телесных наказаний девушек, а из-за спин-оффа: там попутно предписывалось девушкам привлекательно одеваться в общественных местах. Такое может не понравиться только ханжам и лицемерам, текст антиутопии здесь: https://candyfoto.com/story/novaja-vlast-glava-1.html
На самом деле, даже мне, дураку, понятно, что приучать девушек к откровенной одежде надо не розгами, а модным мейнстримом, вроде мини-моды 1960-1970х: тогда и девушкам будет комфортно, и нам, самцам несытым 
Но, возвращаясь к обсуждаемому сюжету, будь моя воля, я бы дело наказаний девушек передал в руки самих девушек. Мужчины пусть любуются, но не бьют 
Впрочем говоря, это вопрос моих личных предпочтений. Как по мне, мужчины органически не приспособлены как рожать, так и тончить: мимикой, интонацией, взглядами. Девушка девушку одним взглядом может наказать, а мы, дуболомы, можем только раззудись, плечо, размахнись, рука...  Бревна таскать и дрова колоть - тут мы незаменимы, а для полновесных наказаний девушки нужна тонкость, женское изящество, жеманность, капризность, мимика и жестикуляция гарпии...

[Эмилия]

Но, возвращаясь к обсуждаемому сюжету, будь моя воля, я бы дело наказаний девушек передал в руки самих девушек. Мужчины пусть любуются, но не бьют 

А такое у меня есть: https://whiteclub.at/index.php?topic=846.0 Пардон за самопиар)

[Hirsent]

вот даже жаль, что у меня не осталось контактов с соавтором пригласила бы его сюда отстаивать его утопию

[uttu]

Вкусненько.  Особенно понравился первый из этого цикла рассказов, где приходящий дед буднично посек "для ума" внучку и дочку. Приятный такой рассказик.

А если к реалиям жизни (люблю я с реальностью проводить параллели  ), то ничего и нового: традиция субботней порки исконно существовала на Руси. Не в наказание посечь (главой семьи своих домочадцев), а для душевного и телесного здоровья! А потом, - душевно всей семьёй посидеть за самоваром. Можно и не "за самоваром", а главное: душевно и тепло, без обид. Это как в баню сходить: очистить душу от грязи огрехов за неделю  -и вновь чист душой, перед самим собой, своей совестью и главой семьи. Причем, и это важно (!), всех домачатцев посечь, и совсем младых, и девок на выданье. 

[Ж.Г.]

Не, такой профилактики, как в "Первой субботе апреля", я не приемлю, а вот, если бы у меня был ребёнок, скрывать от него то, что меня в детстве пороли, точно не стала бы. У меня нет желания выглядеть "святой", какое было у моих родителей.

[pan_senator]

Рассказ первый. Первая суббота в апреле

Апрельским субботним днем Светлана спешила домой. Жмурясь от яркого весеннего солнца, собирающегося двигаться на закат, девушка легко перепрыгивала редкие лужи, настроение у нее явно было хорошее, и вскоре она уже открывала дверь своим ключом. Ее мама, Людмила Николаевна, явно ждала дочь раньше, и, встречая дочь, смотрит с укоризной:
- Светланка! На часы давно смотрела? Где ты бегаешь в субботу вечером? Опоздать хочешь? Или забыла, где мы должны быть через полчаса?
- Мама, все вовремя, не волнуйся. Мы всегда в это время ходим, я сейчас мигом переодеваюсь выходим!
Людмила Николаевна качает головой, вздыхает, но ничего не говорит. Светлана быстро переодевается, и женщины выходят. Дорога не занимает у них много времени, но в дороге Людмила Николаевна задумчива, поглядывает на дочь и вспоминает все, что было на неделе, были ли у Светланки какие-то провинности, но - нет, кроме вот этого опоздания в последний момент, которое, впрочем, спорно – они еще никуда в результате не опоздали, Светлана вела себя хорошо. Людмила Николаевна гордится дочерью: дочь Светлана умница, красавица, работает учительницей в школе, на работе пользуется уважением. Но на всякий случай мама спрашивает дочку:
- Светланка, было что-то на неделе, о чем я должна знать?
Дочь с улыбкой посмотрела на маму:
- Мамочка, какая же ты у меня заботливая! Все было хорошо, не волнуйся.
Но Людмила Николаевна волнуется. Она про себя думает, не стоит ли наказать дочку за ее поведение в последний момент? Опоздала Светланка или нет? Получается, что нет... Как Светланка ответила ей? Вежливо или нет? Не слишком ли надменна порой ее дочь? Вроде бы и нет, но немного мягкости ей бы не помешало... Но, конечно, больше всего Людмилу Николаевну волнует, что дочке уже 30 лет, а она не замужем... Может, и правда слишком надменна? Высокомерна? Стоит наказать? Или нет?
Светланка как будто прочла мысли мамы, а может, она просто давно ее знает:
- Мама, не волнуйся и не накручивай себя. Все хорошо!
Людмила Николаевна бросает на дочь быстрый взгляд, но ничего не говорит... "Что это за "накручивай".. Надо же так сказать!" - думает она про себя.
Но вот они пришли... Людмила Николаевна звонит в дверь, и открывает пожилой человек: высогого роста, седые слегка вьющиеся волосы, обветренное лицо геолога - это отец Людмилы Николаевны. Ему на вид лет 80, годы забрали у него жену, но он - боевой геологической закалки: давно на пенсии, но сидеть дома не может. Но по договоренности с дочерью, которая живет без мужа, он всегда дома вечером в субботу.
- Здравствуй, папа... - Людмила Николаевна обнимает отца...
- Люда, Светланка, девочки мои любимые! - отец и дед обнимает их в ответ
- Деда... - Светланка тоже прижимается к широченной груди деда.
- Заходите, заходите скорее!
Женщины проходят, им тут все привычно и знакомо... И распорядок действий тоже уже несколько лет (со смерти мужа Людмилы Николаевны) один и тот же... Поэтому женщины быстро умываются с дороги и Людмила Николаевна говорит, как обычно:
- Папа, давай сразу начнем с розог, чтобы не тянуть. У тебя ведь все готово?
- Да, Люда, готово. Светланка, проходи в комнату!
Светлана не тянет, но и не бежит бегом: ровным шагом она идет в комнату, где ей все давно известно... А дед сперва идет с Людмилой Николаевной на кухню и внимательно смотрит на дочь, спрашивая:
- Как сегодня Светланку? Только воспитание?
Людмила Николаевна, замешкавшись на миг, отвечает:
- Только воспитание...
Дед кивает головой, уходит в комнату к внучке и закрывает за собой дверь.
Когда дверь закрывается, Светлана уже лежит на животе на диване, спрятав ладошки под щечку. Чулок на ней нет, трусики приспущены до середины бедер, подол легкого бежевого платьица поднят. Дед засучивает рукава, скорее по привычке, чем по необходимости, и внимательно смотрит на область предстоящего воспитания, решая сколько ударов потребуется сегодня. Область предстоящего воспитания - стройная девичья попка, плотненькая, как орешек, покрывается мурашками от ожидания, а дед чуть заметно кивает, он не первый раз будет сечь внучку и знает, как ложатся розги на ее попку. Приняв решение, он протягивает руку к розгам – розги, тонкие ивовые прутья, заранее им приготовлены и лежат на табуретке возле дивана. На мгновение повисает торжественная тишина, и на попу Светланы опускается первый воспитательный удар, прочерчивая белую полосу поперек обеих ягодиц. Нотаций дед не читает, полагая, что в них необходимости нет. Несмотря на преклонный возраст, руки у него достаточно сильные, и к середине порки Светлана начинает чуть заметно дергаться под розгами и постанывать, но возражать никак не пытается, потому что знает: еженедельное воспитание – обязательно, хоть в последнее время и ощущает, что предпочла бы получать его совсем от другого человека. Вот только признаться в этом пока не решается. Наконец дед наносит пятнадцатый удар и делает паузу, оценивая проделанную воспитательную работу. Хватит с нее, решает он и откладывает розгу.
- Ну вот и все, внученька, - улыбаясь говорит он.
Услышав, что воспитание окончено, Светлана аккуратно опускает подол платья, прикрывая исполосованную попку... Тайком она проводит руками по ягодицам, ощупывая припухшие полосы от розги... Затем быстренько встает, и как-то незаметно, пока встает, успевает подтянуть трусики с бедер обратно туда, где им и полагается быть. Щечки у Светланы горят, как и попка, но она слегка улыбнулась деду в ответ.
- Будь умницей, Светланка! - ответил на улыбку дед, - А теперь зови маму.
Светлана быстренько подхватила чулки, которые заранее сняла перед поркой, зажала в кулачок и выпорхнула из комнаты на кухню, где сидела Людмила Николаевна.
- Мам! - Светлана входит на кухню, - Иди, твоя очередь!
- Иду. А ты пока тут делом займись! – дает последнее указание дочери Людмила Николаевна и идет в комнату к отцу, а Светлана остается на кухне хозяйничать.
Людмила Николаевна сама закрывает за собой дверь, подходит к дивану, расстегивает свои светло-голубые облегающие в бедрах, но расклешенные к низу поношенные джинсы, и медленно стягивает их с попы сразу с трусиками: попа и бедра у Людмилы Николаевны – полные, а джинсы – узкие и слезают с трудом. Наконец, джинсы стянуты до середины бедер. Пока она готовится к воспитанию, ее отец подбирает розги, выбирая более тяжелый прут для дочкиной пышной попы.
- И тебе только воспитание, доченька? - спрашивает он, когда она укладывается на диван, подтягивая свитерок до поясницы. Людмила Николаевна ненадолго задумывается и говорит:
- Да.
Отец осматривает оголенное от поясницы до середины бедер белое тело дочери, которое, как ему кажется, с каждой неделей становится пышнее и пышнее, чтобы не сказать «полнее». Зная и характер дочери, и потребность в воспитании, оценив на глаз мягкость области приложения розги, решает, сколько ударов понадобится, а затем начинает порку. От первого же удара по попе Людмилы Николаевны прокатывается волна, похожая на круги, возникающие на воде, если бросить камень. За первым ударом следует второй, за ним - третий. Старик никогда не был настроен воспитывать своих девочек излишне строго, но порядок есть порядок, и попа его дочери снова и снова вздрагивет, покрываясь полосами от розг, а сама Людмила Николаевна тихонечко ойкает после каждого нового удара. Людмиле Николаевне приходится вытерпеть все положенные двадцать пять ударов. Наконец порка завершается.
- Молодец, доченька, - подбадривает он Людмилу Николаеву, убирая розги.
Пока отец убирает розги, Людмила Николаевна медленно встает с дивана и начинает натягивать джинсы, плотно сжав губы... На полную попу, припухшую после розог, узкие джинсы налезают с трудом. Людмила Николаевна предпочитает такие, хотя... после розги она периодически задумывается о том, не начать ли ность по субботам свободные юбки...
А хозяйственный отец и дед убирает розги в тубус для черчения: удобно и практично. Там они будут лежать до следующей субботы.
Светлана, оставшись на кухне одна, быстренько надевает чулки, которые перед поркой сняла для удобства и растирает попку - 15 розог, которые она получила, это, в общем-то, почти что минимальное ее воспитание... Меньше 15 она получала только будучи еще молоденькой девочкой, да и то всего-то несколько раз, поэтому Светлана аккуратненько начинает хозяйничать на кухне, собирает на стол. А через десять минут к ней на кухню приходят мама и дед.
К их приходу на столе расставлены чашки, блюдца - все готово к семейному чаепитию, тоже уже ставшему традицией. Светлане и Людмиле Николаевне приятно провести вечер с дедом, который, кстати, неплохой рассказчик, а непоседливому деду всегда есть, о чем рассказать. Светлана бросает взгляд на Людмилу Николаевну, а затем, быстро сбегав в комнату, возвращается с мягкой подушкой и кладет на стул для мамы. Людмила Николаевна награждает дочку теплым взглядом и садится. Светлана садится рядом на обыкновенный стул, ее попка хотя и еще горит после розги, но не настолько, чтобы Светлана не могла сидеть. Последним садится за стол дед и, как обычно, улыбнувшись своим любимым девочкам, начинает рассказывать о том, что видел, а дочка и внучка с удовольствием слушают его, правда, Людмила Николаевна часто елозит сидя на стуле, и периодически встает, делая вид, что хочет что-то сделать по-хозяйству: поправить на столе, принести, налить чай, только бы поменьше сидеть...
Рассказывая о том, о сем старик незаметно наблюдает за дочерью и внучкой, но виду не подает. Потом он интересуется у них, как их дела. Чаепитие постепенно подходит к концу. Как говорится в гостях хорошо, а дома лучше. И хоть Людмила Николаевна и Светлана в этой квартире почти как дома, но нужно им уходить. На прощание дед обнимает и целует обеих женщин и с ласково говорит:
- Ведите себя хорошо, мои любимые!
По дороге домой Людмила Николаевна как-бы невзначай несколько раз пыталась потереть попку тайком от дочери, а Светлана старательно делала вид, что это не замечает, но после очередного раза, когда ее мама перекладывала сумочку из руки в руку за спиной, не выдержала и рассмеялась:
- Мам, ну вокруг никого нет, а меня-то можешь не стесняться!
Людмила Николаевна оглянулась и тоже улыбнулась:
- Что, я разве заметно?
- Еще бы! Ты уже десятый раз сумочкой попу трешь!
Мама с дочкой переглянулись и, не сговариваясь, рассмеялись, на душе было легко, и настроение у них было хорошее. Заканчивалась прекрасная апрельская суббота, и Светлана думала, что в понедельник начинается четвертая четверть в школе... Старые ученики, но новые темы... И почему-то она хитро улыбнулась.

Но, конечно, больше всего Людмилу Николаевну волнует, что дочке уже 30 лет, а она не замужем...

Светлее Соколовой День Рождения
Светлее Соколовой 30 лет 


Нормальный рассказ. Чего к нему придираться? Ну, единственное, можно было и короче сделать.

[Hirsent]

Нормальный рассказ. Чего к нему придираться?

разнесли в пух и прах второй. первый и третий я уже не помню, публиковались тогда или нет